Сердце демона

Дни в Обители потекли своим чередом. Раштау готовил святилище к её Посвящению и даже отстранил Аштирру от привычных храмовых дел. Всё остальное время он проводил в Архиве, среди своих записей и старинных свитков. Перечитывал древние тексты на каменных стелах, хранившихся в нижних помещениях вместе с другими спасёнными артефактами. Изучал записи своих предшественников – всё, что хоть как-то могло помочь.

Отец показал ей свиток, извлечённый из мумии, – хрупкий лист бумажного тростника с россыпью мелких символов, нанесённых аккуратными столбцами, как в храме или гробнице. Но прочитать и понять этот текст ей оказалось не под силу. Да что там ей, если даже сам Раштау Таэху сразу понять его не сумел. Отец привлекал её к помощи, к знакомым задачам – просил находить для него определённые тексты в Архиве, сортировать записи, отыскивать редкие значения определённых символов. Аштирра знала: даже когда он не был занят непосредственно расшифровкой или чтением, а медитировал в храме, его разум неотрывно сопоставлял разрозненные фрагменты, отыскивая соответствия.

Сама жрица, помогая отцу, искала и другие записи. Перед отъездом она взяла с Эймер обещание, что чародейка посмотрит в архивах гильдии, что делалось в случаях, подобных произошедшему с Раштау. Да и сама тётушка собиралась этим заняться. То, что ей пока попадалось, не внушало надежды, но Аштирра не собиралась останавливаться. Как вернуть утерянный дар? Она не верила, что Владычица Таинств могла отвернуться от своего Верховного Жреца, даже если он прибег к знанию служителей другого культа. Но Аштирра ведь не знала наверняка, что и как именно совершил Раштау, а он этих разговоров избегал. Говорил, что сейчас нужно сосредоточиться на главном – на самой Аштирре и на послании царицы.

Первое время девушка надеялась и молила Аусетаар, чтобы всё исправилось само собой. Иногда и жрецы, и маги просто истощали свой ресурс. Внутренний резерв словно скудел, и на восполнение требовалось время. Магическое истощение было похоже на затяжную болезнь. Так разорванные волокна мышц не могут срастись и стать крепкими сразу, а сломанная кость не наливается прежней силой и крепостью мгновенно.

Но уже во время ближайшего Всплеска, слабого в сравнении со Всплесками Шаидет, Аштирра поняла, что всё не так просто. Чудесный дар Раштау не оскудел… он был словно выжжен. Это была не болезнь. Если отсечённую конечность прижечь, чтобы остановить заражение, на месте раны нарастает рубцовая ткань, но не формируются новые кости и плоть. И когда жрица смотрела на отца внутренним взором, то не могла отбросить именно этот образ…

Но всё же смириться Аштирра отказывалась. Скоро она пройдёт Посвящение и войдёт в полную Силу. Разовьёт свой собственный дар настолько, что сумеет повторить подвиги древних, если придётся. В конце концов, у неё был лучший учитель.

Аштирра вернулась к утренним тренировкам, хотя теперь всё чаще их приходилось проводить в одиночестве. По мере того как восстанавливалась внутренняя Сила и близился переломный момент Посвящения, ей становилось всё сложнее с самой собой. Иногда казалось, что, как тогда, на пике Всплеска у Шаидет, внутри разгорается огонь, щекочущий кости. Кожа будто истончилась, как старый пергамент, и ощущалась болезненно чувствительной и ломкой. Аштирру переполняло нечто неведомое, рвущееся наружу, готовое вот-вот родиться из недр её сути. Порой приходилось прибегать к отцовским отварам, настолько невыносимым было это ощущение, приятное и вместе с тем болезненное. Словно её физическая форма может не выдержать и разлететься на тысячи мелких осколков.

Девушка почти потеряла аппетит и сон. Успокоение она находила в медитациях и ритуалах, а напряжение выплёскивала на охоте или тренировочной площадке, но чем дальше, тем приходилось сложнее сдерживать себя.

– Всё идёт так, как нужно, – успокаивал её отец.

– Неужели и у тебя было так же? Иногда кажется, я с ума сойду.

– Да, и я говорил точно так же, – с тихим смехом заверял он. – Чем больше потенциал, тем труднее освоиться и дорасти до него разуму и телу. Но мы с тобой не зря столько готовились. Ты справишься, и я буду рядом.

И он был, неважно, потерял дар или нет, – поддерживал, варил свои особые отвары и даже просто держал за руку, пока не полегчает.

Этим утром Аштирра снова поднялась рано – энергия отчаянно требовала выхода. Отец, должно быть, опять заработался допоздна, и она не стала его будить – прошла на тренировочную площадку, захватив с собой снаряжение.

В роще оазиса просыпались первые птицы, приветствуя восход Ладьи Амна, как и много веков назад. Колонны храма казались призрачными в золотистой рассветной дымке. Под ногами тихо шелестел песок. Прохлада раннего утра окончательно сметала клочья рваного сна, и девушка ускорила шаг, чтобы согреться. Рядом, позёвывая, трусил верный Чесем, который, в отличие от хозяйки, каждую из этих ночей спал крепко и вставать не спешил. Но настроение Аштирры передавалось и сау, он тоже стал беспокойнее. Пёс не понимал, что с ней происходит, но чуял и по-своему старался поддержать.