Сердце демона

Смутившись, жрица заглянула в зеркало – то самое, увитое серебряными ветвями, подаренное отцом, доставшееся ей после неприятного приключения в Сияющем. Молодая женщина, смотревшая на неё из полированной глубины, была ей знакома и незнакома одновременно – величественная и прекрасная, сияющая в своём древнем наследии. Каждый штрих макияжа подчёркивал точёные черты и глубокую синеву глаз. Каждая искусная складка платья выгодно обрисовывала фигуру, словно на каноничных изображениях в храме или гробнице.

– Это что, я? – прошептала она и сама рассмеялась нелепости своего вопроса.

Эймер и Нера закивали, любуясь ею. Улыбаясь, Аштирра снова повернулась к зеркалу, поправила браслеты на хвосте и запястьях.

– Уже такая взрослая, – вздохнула Нера. – Поверить не могу. А ведь ещё вчера бегала по храму, спотыкаясь о собственный хвост, и могла заблудиться среди колонн.

– А теперь возвращает людей из мёртвых и разгадывает тайны древних, – Эймер положила ладони на плечи девушки, ласково сжала. – Мы все очень тобой гордимся. Твой отец буквально сияет, даже когда просто смотрит на тебя или говорит о тебе. И все предки Таэху взирают на тебя из чертогов Ануи с восхищением.

– И моя мать?

Сейчас уже на сердце не было ни печали, ни тяжести – всё отболело. Но в такой день нельзя было не вспомнить.

В отражении она увидела, как переглянулись Эймер и Нера. Чародейка заговорила первой:

– Безусловно. Но… будь она жива, восхищалась бы тобой не меньше, чем Раштау.

– Будь она жива, она бы уже нашла меня, – возразила Аштирра. – Или не ушла бы от нас изначально. Не надо меня щадить. Я всё понимаю. Когда-то я очень хотела о ней узнать, изводила вас вопросами, а вы так ничего и не рассказали. Теперь-то уж точно можно не сгущать тени. И, если честно… легче смириться с тем, что твой родитель погиб и просто не смог быть с тобой, чем знать, что тебя бросили.

Нера вздохнула.

– А знаешь, я с тобой согласна. Мне тоже легче было бы думать так. Ну я-то про свою мать знаю точно, что она померла ещё при родах. А отец… Не все такие, как твой. От некоторых – одно название, поучаствовали когда-то в процессе, и на том спасибо.

Эймер выразительно кашлянула.

– У тебя есть мы, – улыбнулась Аштирра. – А у меня – вы, и это главное.

С этими словами девушка обняла обеих, благодаря Богов за своих близких. В их любви у неё причин сомневаться не было, и она никогда не чувствовала себя одинокой.

Все необходимые приготовления были завершены, и Аштирра вступила в святилище, очищенная и обновлённая. Её сердце было открыто зову Богини.

Двери за ней с тихим скрипом закрылись, отсекая от мира обыденного и привычного. Здесь же было пространство божеств и духов.

Золотистый свет наполнял храм. Многочисленные светильники были расставлены так искусно, что колонны словно мерцали изнутри, а рельефы оживали в игре теней. Драпировки и свежие цветы из оазиса украшали алтарь и наос, а в воздухе витал пряный аромат благовоний, настраивающий сознание на нужный лад. Даже не верилось, что всё это в столь краткий срок сделал один рэмеи, а не община жрецов.

Вдалеке она слышала мелодичный, завораживающий напев хорошо ей знакомой молитвы-воззвания и шелестящий перезвон систра[22]. Подхваченные эхом, звуки дробились и множились, и вот уже казалось, словно в галерее звучал целый хор голосов и угадывалась ритуальная музыка. Будто служители Аусетаар ушедших поколений явились, чтобы приветствовать её и засвидетельствовать церемонию.

Сколько раз Аштирра приходила сюда за всю свою жизнь, и лишь сегодня – в новом качестве. Любовь переполняла её, всеобъемлющее стремление, отражённое в ответной любви Богини, приветствующей её в сакральном лоне Обители.

Аусетаар, Владычица Таинств, Госпожа Очищающей Боли, ждала её, возвышаясь над алтарём. В руках Она традиционно держала Жезл Знания и свиток, но Её лицо было скрыто под плотным покрывалом, не позволявшим прозреть всю скрытую за ним глубину тайны. Лик Богини, знакомый по рельефам, мог лишь угадываться под этой пеленой, а потому сознание рисовало другие образы. Аусетаар могла предстать щедрой дарительницей Знания и волшебства, но нельзя было забывать и о другом Её титуле. Госпожа Очищающей Боли, та, что преодолевала пределы, становясь воплощением мудрости, та, что потеряла всё и обрела в ином качестве, в новой ипостаси. Не было в душе смертных тайн пред сияющими очами Владычицы Серебряной Ладьи, тем более – в душе одной из верных Её жриц.

Верховный Жрец, облачённый в белую драпированную тунику, вышел ей навстречу. Традиционная пектораль[23] и широкие браслеты мерцали, отражая сияние светильников, словно отлитые из солнечных лучей. В глазах, синих, как стекло вод Великой Реки, отражались непостижимая мудрость и сила духа, которые не могла затмить ни одна потеря.

И голос, такой родной и вместе с тем сейчас далёкий, возвышенный, возвестил:

– Я – страж врат твоего посвящения. Я омою тебя в лунных водах Серебряной Ладьи и верну миру обновлённой.