Сердце демона

Моя радость и гордость, я потерял уже так много. Пусть моё желание защитить тебя, закрыть от всего покажется тебе несправедливым, но эта потеря не по силам уже мне. Я помню всё: от мига, когда молился о тебе Аусетаар, до мига, когда впервые взял тебя на руки и поймал твой взгляд – взгляд древней души, заглянувшей в этот мир вновь. Помню твои первые шаги и открытия, первые ритуалы и все твои бесконечные вопросы, твои первые успехи и неудачи и чудеса, которые ты уже сотворила. Ты освещаешь мою жизнь ярче любых откровений древних, и никого никогда я не любил сильнее – ни мою мечту о нашей земле, ни самих Богов… Я почти вижу, как ты улыбаешься на этих строках, думаешь, что Копатель не зря называл меня стариком и я, должно быть, в самом деле старею, становясь сентиментальнее. Мы с тобой успели совершить столько путешествий. Ты ведь помнишь? Пересекая порог дома, возвращаешься всегда чуточку иным. А ещё помню я и о том, как важно бывает донести нужные слова в нужный час.

Прости меня, что не успел сказать так много. Это время ещё будет у нас, верю, и очень скоро.

Прости, что не смог рассказать тебе сразу о Сердце, которое в самом деле приведёт нас к наследнику Эмхет. Я даже не смею называть его артефактом и теперь понимаю, почему Кадмейра во всех своих записях тоже никогда не называла его так… Сердцу подвластно исполнить наши желания. Вот увидишь, так всё и будет!

Теперь о том, на кого сейчас будет направлен твой гнев. Я взял с Брэмстона слово, что лишь при одном-единственном условии он расскажет тебе. Всё это время он должен был защищать тебя – и молчать. Рисковать тобой он желает едва ли больше моего. Нет, не потому что ты „такая хрупкая и не можешь за себя постоять“. Конечно можешь, мне ли не знать, Огонёк. Но некоторые ставки нельзя делать ни в одной игре, и тобой я рисковать не готов.

Я поставил его перед сложным выбором между словом, данным мне, и его преданностью тебе. Но в итоге выбор перед нами и не стоит – есть только любовь и долг…»

Брэмстона она обнаружила в кухне – он тоже знал о тайнике, где лежал ключ. Тихо потрескивала жаровня, а на столе уже лежало что-то из припасов – будущий ужин.

Менестрель стоял к ней спиной, хотя наверняка услышал её шаги. Чесем заметался между ними, чувствуя перемены в настроении и не понимая, что происходит.

Аштирра остановилась на пороге, привалившись плечом к двери, скрестила руки на груди. Хвост хлестал из стороны в сторону.

– Мне противно даже думать, что всё это время ты меня так разнообразно… отвлекал, – холодно проговорила жрица. – Прогулки по городу, лавки со сладостями, красивые бухты, представления чаще обычного… наше уединение… Какого хайту, Брэмстон?! Каждый раз, целуя меня, ты тоже думал о том, как бы угодить моему отцу?

Последние слова прозвучали особенно ядовито – Аштирра и сама запоздало поняла это, но сейчас ей было всё равно. Гнев внутри не кипел, скорее болезненно тлел, замешанный на страхе за близких. Но лучше было злиться, чем плакать, – и так уже случайно смазала пару строк письма ещё в святилище.

Брэмстон вздохнул, опёрся о стол, опустив голову.

– Выскажи всё. Нам обоим это нужно. Должен же этот разговор наконец состояться…

В его голосе была знакомая ирония с нотками горечи, но сейчас это злило ещё больше.

– Вот так просто?! Посмеёшься, как всегда? Пара шуточек здесь, пара нежных словечек там, и всё разрешится? – Подлетев к нему, Аштирра с силой ударила его кулаком в плечо. – Он отправился сражаться с культом, так и не вернув дар. Ты хоть понимаешь, что это значит?! Для него, для всех остальных… Да о чём ты вообще думал?! Какого хайту ты ничего не сказал мне, Брэмстон?! Какого… хайту…

Она всхлипнула, ударила снова и снова, повторяя бесполезные уже вопросы, перемежая их руганью. В какой-то момент на гнев просто не осталось сил. И на очередное усталое «какого хайту» Аштирра услышала простое:

– Потому что люблю тебя и боюсь потерять.

Сколько бы нежных слов ни было сказано между ними прежде, именно эти звучали впервые, прорезавшись сквозь марево страха и злости. И когда Брэмстон обнял её – Аштирра не оттолкнула его, хоть и не сумела пока обнять в ответ. Обида была ещё слишком сильна.

«…есть только любовь и долг».

– Какое условие? – хрипло спросила она.

– Что?

– Одно-единственное условие, при котором ты мне расскажешь. Отец писал.

Менестрель помедлил, но всё же ответил:

– Для этого нам придётся дождаться Всплеска.

– Но почему? – возмутилась Аштирра, отстраняясь. – Всплески непредсказуемы!

– И всё же на каждом Всплеске я проверял его, – Брэмстон извлёк какой-то предмет из одного из своих многочисленных потайных карманов, сжал в кулаке, а когда протянул ей на ладони – девушка судорожно вздохнула.

Жреческий амулет Раштау. Личный амулет, с которым ни один жрец обычно не расставался с самого посвящения. У неё был такой же – тиет[24], серебряный узел Богини.

– Мы с твоим отцом и Эймер, которая помогала настроить амулет, договорились, – продолжал Брэмстон. – Я могу сказать наверняка, что несколько дней назад, на последнем Всплеске, Раштау был жив.

– А теперь?