Сердце демона

Время тянулось немыслимо медленно. В какой-то миг далеко наверху вспыхнул огонёк бездымного факела и вскоре исчез – Брэмстон, должно быть, пополз уже по верхнему проходу.

Затаив дыхание, они ждали. Эхо доносило какофонию боя, и оставалось только уповать, что победа останется за неистовыми псоглавыми.

А потом раздался оглушительный скрежет камня по камню, словно в глубинах пирамиды заворочалось гигантское чудовище. Даже битва стихла. Ануират и твари, с которыми они сражались, слишком оторопели, чтобы продолжать.

– Пойду проверю, – бросил Альяз, сунув Аштирре ножны менестреля и устремляясь в основной зал.

Сама жрица неотрывно смотрела вверх, словно её взгляд мог поддержать Брэмстона, помочь ему благополучно преодолеть опасный путь назад.

Вдалеке продолжался бой. Высоко наверху снова показался трепещущий огонёк.

Закусив губу, боясь даже вздохнуть полной грудью, Аштирра смотрела, как менестрель спускается. Минула, кажется, целая вечность, прежде чем он наконец мягко спрыгнул на камни пола. Выронив кирасу и ножны, девушка бросилась к нему и крепко обняла – ей было абсолютно всё равно, ответит он или нет. Бережно она сжала его сбитые в кровь руки. Вздохнув, Брэмстон привлёк её к себе и поцеловал между рогами.

Когда они вышли из центрального прохода, бойня завершалась. Некоторые Ануират уже приступили к своему отвратительному пиршеству, грызлись друг с другом за ошмётки плоти. Другие добивали, кромсали уцелевших отвратительных тварей.

Основная часть своры собралась на другом конце зала. Оттуда лился свет – массивная каменная плита, замуровывавшая проход, медленно, со скрежетом приподнималась, то замирая, то нехотя продолжая подъём. Под ней уже можно было пролезть, пригнувшись.

Ануират бросались на высокую фигуру, пытавшуюся прорваться к заветному входу. Многорукий гигант, сплетённый из нескольких тел, был похож на бледный вздутый труп. Ростом он не уступал вожаку псоглавых и отбрасывал от себя стражей, как простых собак. В верхней паре рук чудовище удерживало секиру, а когда взмахивало ею – металл со звоном ударялся о камень плиты, высекая искры. Именно этот лязг они слышали прежде.

Чудовище стонало, с каждым ударом бормоча одну и ту же фразу, но Аштирра никак не могла разобрать слова в общей какофонии. Было в этом бормотании что-то зловещее, гораздо более пугающее, чем в хриплом вое и рыке псоглавых.

Один из Ануират отлетел под ударом древка, жалобно взвизгнув, упал и больше не поднялся. Другие продолжали исступлённо нападать, вгрызаясь во вспухшую плоть.

Вожак вскинул косматую голову и заревел так, что зал содрогнулся. Бросив вызов противнику, он растолкал свою свору. Псоглавые притихли, отползая, уступая ему дорогу. Несколько мгновений тишину нарушал только ритмичный лязг секиры о камень и булькающее бормотание гиганта, повторяющего по-дворфийски:

– Впусти-брат-впусти-меня-впусти.

Аштирра похолодела и в следующий миг устремилась вперёд прежде, чем Альяз или Брэмстон успели остановить её. Свора провожала девушку удивлёнными взглядами.

Вожак полоснул гиганта когтями по синюшно-бледной спине, и тот наконец обернулся. Жрица вскрикнула, увидев лицо, сплавленное из трёх, в одном из которых едва угадывались родные черты.

Это чудовище, исторгнутое Секкаир, родилось из дядюшки Фельдара и его ближайших соратников…

Помутневшие тёмные глаза ничего перед собой не различали. Лица исказились в муке, пока то, что принадлежало прежде Фельдару, продолжало исступлённо бормотать. Вскинув секиру, гигант с силой опустил её на вожака.

Ануират успел увернуться. Клацнули челюсти, хрустнула ломающаяся кость. Чудовище остановилось, почти удивлённо глядя на неловко повисшую руку, перехватило секиру другой. Вожак полоснул когтями, вспарывая вздутое брюхо, откуда хлынула не кровь – гниль. Гигант мучительно застонал и вдруг сгрёб псоглавого всеми своими руками, сжимая, силясь сломать. Ануират хрипло взвыл, забился в его хватке.

– Впусти-брат-впусти, – бормотало чудовище, сжимая погибельные объятия всё крепче.

Оно вдруг подняло взгляд и увидело Аштирру. Мучительное узнавание промелькнуло в мутном взгляде, словно Фельдар силился вспомнить, кем же был прежде. Прежде, чем погиб здесь не до конца… А она вспоминала его раскатистый смех и смешные дворфийские ругательства, которые успела выучить наизусть. И подвижные деревянные игрушки, которые он мастерил ей в детстве. И чудесный доспех, защищавший её теперь.

Извернувшись, вожак вцепился зубами в переход от шеи к плечу.

Но ещё прежде Аштирра направила свою Силу навстречу чудовищу, уже не думая обо всех предупреждениях об искажённой магии. Рассекла потоки неестественной жизни, словно калёным клинком, выжгла тесно переплетённый клубок чужих страданий.

Гигант захлебнулся булькающим хрипом. Его ноги подкосились и взгляд потух. Туша тяжело рухнула на каменный пол.