Сердце демона

Аштирра подбежала к ней. В самом деле, отяжелевшее от неестественных туч небо не просто снова вспыхнуло тусклым заревом. Вдалеке над руинами медленно поднималась сияющая огненная птица – Мать Гриф, символ богини Аусетаар.

Эймер, остановившись рядом с Аштиррой, довольно улыбнулась.

– Красиво летит. Я грамотно рассчитала пропорции. Впрочем, кто бы сомневался?

Тучи над некрополем не рассеялись, но их кипение успокаивалось, делалось более мерным, уже не предвещая бурю. Далёкое зарево, пробивавшееся сквозь них, было лишь отблесками догорающего заката.

Нера спешила, и отряд едва поспевал за ней, растянувшись длинной цепочкой. Аштирра сильно отстала – Брэмстон не мог идти быстро, как ни пытался, а она не могла не поддержать его. Жрица видела безопасный путь, всем сердцем хотела поскорее убедиться, что с отцом всё хорошо, но не пыталась ускорить шаг. Фигуры остальных уже скрылись среди развалин. Брэмстон вздохнул и попытался идти по камням быстрее, то и дело оскальзываясь на и без того не слишком верной тропе.

– Куда припустил? – осекла его Аштирра, поддерживая под локоть.

Менестрель упрямо стиснул зубы – привычная ухмылка походила на оскал.

– Ткни меня куда-нибудь, чтоб не так хотелось спать, а?

– Придём, и ткну, чтоб ты уже уснул до утра, – проворчала жрица, пряча тревогу за него.

Среди камней показался Альяз – вернулся за ними, отделившись от остальных. Молча молодой охотник приблизился и сменил Аштирру, поддерживая Брэмстона. Менестрель отшучивался, мол, не так уж он стар, чтоб юноши хиннан водили его под ручку среди руин, но не сопротивлялся – значит, силы и правда были на пределе. Да жрица и так это видела. Прав был отец – не выдержит Брэмстон путь в гробницу, как бы Аштирре ни хотелось. Но она упрямо твердила себе, что приведёт его к Кадмейре после, когда всё закончится.

В сгущающихся сумерках они достигли условного места – святилища полуразрушенного храма, откуда открывался вид на скальные гробницы. Было очень тихо – Аштирра слышала только приглушённые голоса спутников. Бой уже отгремел… а в том, что здесь прошёл бой, сомневаться не приходилось: кровь на камнях, тёмная, почти чёрная, и самая обычная, алая, принадлежавшая людям или рэмеи.

А потом показались тела… Аштирра была целительницей и не питала ни страха, ни отвращения, но даже ей стало несколько не по себе. Один лежал на спине, устремив к полуобвалившемуся каменному потолку выгрызенное до белых костей лицо. У другого были разворочены живот и грудная клетка – кажется, он пытался ползти, оставив позади гирлянду внутренностей. О чью-то вырванную руку девушка споткнулась, проходя дальше. И эти тела оказались не единственными…

Брэмстон присвистнул.

– Ну ничего себе здесь без нас повеселились!

Альяз тихо выругался, натыкаясь на очередной изуродованный труп. Вместе они прошли вперёд – туда, где горела пара факелов, самых обычных, не бездымных. Пламя плевалось, чадило, словно не желало освещать развернувшуюся здесь сцену.

Лёгкая фигурка спрыгнула перед ними. Аштирра вздрогнула от неожиданности, Альяз обнажил скимитар, но уже в следующий миг они узнали Тианеру. Тётушка склонилась над одним из трупов и деловито приспустила с погибшего штаны. Альяз возмутился было, что нельзя осквернять мёртвые тела, но Аштирра остановила его. Она знала, что́ ищет охотница, – особую метку. Выжженный на крестце, точно клеймо, Рассечённый Лотос, символ, давший имя культу.

Нера поднялась, отряхиваясь, и подтвердила её слова, крикнув куда-то за плечо:

– Все до одного – не наёмники, культисты. И впрямь на важное дело собрались!

– Но к такому готовы не были, – тихо отозвалась Эймер, появляясь из бокового прохода. Её посох горел синим светом, выхватывая из темноты лица живых, придавая им неестественную мертвенную бледность.

Альяз отправился искать отца. Аштирра, поручив Брэмстона заботам обеих тётушек, поспешила во внутренний зал святилища. Стены и колонны были испещрены рельефами, местами выщербленными. Высокий потолок почернел от копоти – слишком многие разжигали здесь свои костры за минувшие века, – но даже сейчас, в неверном свете факелов, она различала золотистые пятилучевые звёзды в тёмной бездне неба.

Впереди стоял каменный наос[17], откуда давным-давно уже вынесли драгоценную статую божества. Огромный алтарь перед ним был расколот надвое, а сквозь пробоину в потолке сочился скудный свет.

На развороченные тела Аштирра не смотрела – её взгляд устремился к Раштау. Жрец сидел у алтаря, сгорбившись. Он был жив – медленно поглаживал распростёртого перед ним зверя.

Мёртвого зверя, как успела понять Аштирра, когда только подошла. Шакал вывалил язык, глаза невидяще смотрели вперёд, щупальца поникли. За алтарём девушка различала ещё одно тело – месиво чёрного меха, багровой плоти и белых костей. Что могло сотворить со стражем такое, она не хотела и представлять.