Сердце демона

Аштирра огляделась, нашла сумку Раштау и поспешно обработала раны, перевязала чистым полотном. Потом надавила на нужные точки, восстанавливая жизненные токи, вливая свою Силу в его кровь, и только сейчас поняла вдруг, что Силы этой осталось не так уж много. Девушка привыкла, что на Всплеске энергия хлестала через край, сколько ни черпай. Но эти два дня – вчера и сегодня – стали испытанием всех её навыков и скрытых резервов.

Не позволив себе поддаваться панике, Аштирра порылась в сумке Раштау. Часть фиалов раскололась, но там обнаружилось и необходимое зелье. Осторожно девушка перевернула отца на спину, поддержала его голову и влила целебный эликсир сквозь разомкнутые губы.

Раштау со стоном пришёл в себя, а когда распахнул глаза – его взгляд был абсолютно ясным, несмотря на боль и изнеможение.

– Аши, – хрипло позвал он, дрогнувшей рукой коснулся её щеки.

– Я здесь, здесь, – тихо подтвердила она и нежно коснулась губами его ладони, мысленно благодаря Богиню, что сохранила ему жизнь.

– Стражи… – Раштау закашлялся, с усилием садясь. – Стражи Кадмейры.

– Они пришли, – глухо подтвердила Аштирра и рассказала ему, что успела увидеть – как Ануират вступили в бой, а один из них, получается, спас её.

Жрец прикрыл глаза, как ей показалось, с облегчением и что-то беззвучно прошептал.

– Они ведь не тронут наших? Не навредят им? – с тревогой спросила девушка.

– Я послал их за осквернителем. За Предвестником. И да, просил о тебе. Но что они станут делать дальше… – Раштау резко качнул головой. – Быстрее. Времени у нас почти нет. Погребение царицы…

– Здесь нет саркофага, – с сожалением жрица покачала головой. – Мы… мы, наверное, ошиблись. Что-то не так рассчитали…

– Восемь Стражей не охраняют пустоту, – резко прервал Раштау. – Это не кенотаф. Просто… нужно знать, где смотреть…

Он подался вперёд. Аштирра с готовностью поддержала отца, охнула, когда он опёрся всем весом, поднимаясь. Решительность оставалась при нём, но силы его явно были на исходе.

Два саркофага Ануират обрамляли ложную дверь, через которую, согласно древним поверьям, души могли путешествовать между миром земным и потусторонним. Каменный портал был украшен резьбой магических формул и благословений. Раштау опустился на колени – точнее, едва не упал, но девушка успела подхватить его. Уперевшись ладонями в порог портала, жрец что-то шептал, хмурясь, водя чуткими пальцами по вязи древних знаков.

– Сокровище, – хрипло проговорил он и указал за спину, на стелу среди колонн. – Взгляни, Аши.

Аштирра подошла к стеле, прищурилась. Расшифровка текста потребовала бы времени – смесь древнего и позднего наречий была к тому же намеренно запутана жрецами, чтобы защитить знание от непосвящённых. Но обрывки фраз вспыхивали на тёмном полотне камня перед взором девушки, звали её.

«…воля Владычицы Кадмейры из рода Пталмеса…»

«…золотая кровь Ваэссира…»

«…два ключа… жизнь моя…»

«…Джедер Эмхет…»

Жрица растерянно оглядела зал, но записать было нечем.

В тот миг она услышала возглас Раштау и скрежет камня по камню, а когда обернулась – отец рассмеялся, откинув голову. Звук был таким неуместным, внезапным, но жрец всё смеялся, и по его лицу текли слёзы.

Плита, являвшая собой врата, разошлась надвое, обнажая потайную нишу. Внутри вертикально был спрятан совсем небольшой антропоморфный саркофаг, искусно расписанный и всё же слишком скромный для царицы. В отблесках огней на рэмеи, улыбаясь, смотрело прекрасное женское лицо, чей лоб венчало символическое изображение золотой диадемы с коброй.

Легенда людей и рэмеи.

Та, кого они искали вот уже не одно поколение…

Благоговейно Аштирра застыла, прижав руки к груди, не в силах промолвить ни слова. Взгляд царицы, ласковый и вместе с тем требовательный, был устремлён прямо на стелу.

Раштау поднялся, словно у него открылось второе дыхание, коснулся скрещённых рук царицы, изображённых на саркофаге, потом обернулся, встречаясь взглядом с Аштиррой. И столько в его глазах было чувств, для которых просто не нашлись бы слова… Пошатываясь, жрец приблизился и крепко обнял девушку. Так они позволили себе несколько мгновений, и между ними в тишине звенело невысказанное: «Удалось».

Потом Раштау сел перед стелой, нахмурился, провёл ладонью. Его пальцы скользили по камню, очерчивая знаки с невероятной нежностью. Губы беззвучно что-то шептали, и взгляд цепко выхватывал каждое слово. Казалось, он погрузился в глубокий транс. Внутренним взором Аштирра видела, что вязь письмён под его ладонями замерцала холодным светом – нечто сокрытое в камне оживало, билось, стремясь наружу. На лице Раштау отражалось глубочайшее сосредоточение и вместе с тем – что-то сродни вожделению, словно долгожданная истина, прежде неведомая, вот-вот готова была ему открыться.