Сердце демона

Можно даже не марать железо и не тратить яд – просто свернуть тонкую птичью шейку да и исчезнуть, чтоб некому было рассказывать.

«Оставь её».

Голос, который он не слышал уже давно, заставил Хранителя вздрогнуть и оглядеться – звучал так отчётливо, будто говорили прямо за плечом. И в голосе этом была непререкаемая воля, словно не он был хозяином, а совсем наоборот.

– А тебе не всё равно, что с ней станет? – шёпотом огрызнулся он, поднимаясь с кровати и быстро одеваясь.

«Не трать время и не оставляй за собой следов. Уходи. И послушай».

Спорить было не с руки. Хранитель даже удивиться не успел – полез в тайник под половицей, размотал ворох тряпья, убеждаясь, что артефакт на месте. Теперь в глубине камня, напоминавшего почерневшее сердце мертвеца, не просто пробегали искры. Внутри теплился пульсирующий огонь, чего уже давно не случалось. Хранитель невольно провёл пальцем по цепям, вспоминая, как это успокаивало его раньше.

«Налюбовался? – насмешливо уточнил дух. – Собирайся. Уходи».

Уговаривать не пришлось. Собрав свои немногочисленные пожитки и оружие, Хранитель в последний раз обернулся на девчонку, убеждаясь, что она спит, и выбрался через окно. Бесшумно приземлился за гостиницей. Пробежал тёмными переулками очередного безликого городка. За комнату было заплачено вперёд. Искать никто не станет.

Придётся подождать до утренней смены караула, чтобы не вызывать суеты. Он забрался на крышу лепившихся друг к другу домов бедняцкого квартала у пристани. Спугнул каких-то ночных птиц. Замер в тенях и перевёл дыхание, прислушиваясь к каждому шороху. Даже в плеске волн слышались чьи-то шёпот и возня. Вдалеке перекликались дозорные.

«Расстановка сил изменилась».

– Ты о чём? – прошептал Хранитель, не сводя внимательного взгляда с переулка и пристани.

«Ты в большей безопасности, чем прежде. Не теряй бдительности, но можешь перестать трястись за свою шкуру хоть немного».

– Ты обещал меня защищать.

«Я и не отказываюсь. Мне ещё менее выгодно, чтобы они нашли тебя, нежели тебе самому. И всё же я желаю быть найденным».

– Что?!

«Ты передашь артефакт, ставший тебе бесполезным, другому Хранителю. Помни – добровольно».

– А может, тебя давно пора просто в море скинуть, а? – без особой надежды спросил Хранитель.

«Такие сказки заканчиваются плохо. Ты же знаешь, я всегда возвращаюсь. И сумею найти тебя даже из чужих рук».

Он закатил глаза.

– Да знаю я, знаю. Просто пошутил…

Дух не оценил шутку. Хранитель снял с пояса флягу с остатками вчерашней выпивки и сделал щедрый глоток. Собеседник из артефакта всегда был неплохой, но чарку ему не предложишь.

«В этой партии появился новый игрок. Достаточно сильный, чтобы ищейки поджали хвосты».

– И как я его узнаю?

«Главное, чтобы узнал я».

– Ладно, говори, что делать будем… И кстати, кто это – Ашарет?

«Многие знания умножают скорбь, а тебе твою множить уже некуда».

Когда-то своей силой он призвал для Кадмейры стражей, охранявших её в жизни и в смерти, пусть она и не была Эмхет. Восемь лучших воинов из несчастных созданий, что потеряли свой облик и разум после того, как древний договор оказался нарушен. Рядом с царицей Ануират вновь обрели цель и смысл – совсем как сам Алазаарос.

Он не мог не почувствовать, что кто-то пробудил его павших стражей… а потом отпустил. И Кадмейра – умная хитрая Кадмейра, переигравшая многих на своём пути, – всё же сумела передать свою тайну в нужные руки.

Алазаарос улыбнулся, почти уже не чувствуя боли стремительно заживающего тела, погружаясь в пленительное полузабытьё.

Иногда ему снились сны – сны, в которых он был свободен.

Часть третья

Глава двадцать шестая Сердце

Закат окрашивал красноватые пески Каэмит медным заревом. Остывающий воздух трепетал хрупкими миражами, но сау оставались спокойны – путь был свободен от искажений.

Псы первыми почуяли знакомые места. Даже уставшие с долгой дороги, они носились кругами, оглашая окрестности звонким лаем. Вдалеке уже слышались похожие на подвывания хищников звуки сигнальных рожков хиннан – следопыты, патрулировавшие окрестности становища, заметили караван. Кочевники, сопровождавшие отряд Раштау, подали ответный сигнал: «Мы возвращаемся домой».

Здесь, на перекрестье караванных путей, хиннан покидали их – благодарили Аштирру, почтительно прощались с Раштау и остальными. Только Альяз ушёл без всяких прощаний, даже не обернулся – кликнул обоих сау и был таков.

Аштирра, до последнего надеявшаяся на примирение, с горечью вздохнула, глядя ему вслед. Говорили, что время исцеляет, но исцеляло оно далеко не всё. Возможно, названый брат больше не захочет видеть её и даже слышать о ней. Эта мысль больно кольнула, но ещё тяжелее была память о Ришнисе, хотя чувство вины понемногу угасало после долгих бесед с отцом.