Сердце феникса

Я не сразу понимаю, что голос Рилль’Аргвана все это время звучит у меня в голове. Он говорит жуткие вещи, но в то же время он повторяет мои мысли. Все то, что я сама внушала себе месяцами.

Во всем виноваты асуры. Если бы не они…

Если бы не их дурацкий закон о контрибуции, то герцогу Кариону и в голову не пришло бы искать невесту на замену. Если бы не шашни Эрионара с герцогской женой, то обманутый муж не пытался бы его убить. И тогда не пострадал бы Айренир.

Во всем виноваты асуры!

Сжимаю кулаки, не давая выплеснуться гневу. Тепло в груди усиливается, печет огнем. Я опускаю взгляд и вижу багровое пятно, расползающееся по плащу на уровне сердца. Оно увеличивается с каждым нервным вздохом, все больше приобретая очертания птицы с расправленными крыльями.

Феникс чувствует мою слабину. Моя птица мести рвется на свободу.

– Ну как, ты согласна?

Голос темного бога врывается в мои мысли. Трясу головой, отгоняя багровый туман.

– Можно задать пару вопросов?

– Задавай. Но не обещаю, что отвечу на них.

– Зачем вам это?

– Ни один мир не может существовать без богов. Смертные изначально созданы с потребностью во что-то верить, без веры они превращаются в диких животных. Но когда мы уйдем, в этом мире не останется символов веры. В душах его жителей поселится пустота. Я предлагаю тебе занять это место. Стать богиней.

– Богиней мести и разрушения? – хмыкаю, вспоминая, кем была Антхарейн.

– Можно и так. Но на самом деле я предлагаю тебе Первородную Тьму, ту, из которой возникло само пространство и время. А уже от тебя зависит, как ее применить. Тьма может разрушать, это бесспорно, но она же может и созидать.

Интересное предложение…

Созидающая Тьма? Она бы мне не помешала при восстановлении Королевских холмов, раз уж я оказалась отрезана от магии Света. К тому же все древние легенды начинаются со слов «вначале была Тьма». А уже потом из нее появились Свет, Первородный Лес, и в этом Лесу зародились расы Эретуса. Без тьмы не было бы света, без ночи не было бы дня. Не познав смерти, не поймешь ценность жизни. Это замкнутый цикл, единый для всех миров.

Но чтобы заполучить эту силу, мне придется устроить геноцид асуров? Не слишком ли дорогая цена: уничтожить одну расу ради возрождения другой? Рилль’Аргван не может не понимать, что он мне предлагает!

Впрочем, вряд ли его волнуют проблемы Эретуса. Он беспокоится о себе.

– А что насчет Нуэд и Рахвен? Что они думают об этом?

– Тебе интересно их мнение?

– Не то чтобы очень… Но где гарантия, что они сейчас не предлагают то же самое Леоверену или Джанне? Думаю, Джанна отлично подойдет на роль богини Равновесия. Она же столько веков была ее прорицательницей!

– Боишься, значит?

Усмехаюсь:

– Страх – нормальное человеческое чувство. Это вас удивляет?

– Но ты не человек. И можешь их не бояться. Это двое слишком заняты спасением собственных никчемных сущностей, чтобы думать о чем-то еще. Так ты принимаешь мое предложение? Поспеши, я не могу долго сохранять эту форму.

Вздохнув, прикрываю веки. Где-то в глубине моего сердца решение уже принято, хотя разум этого еще не осознал. Где-то внутри меня разливается холодная тьма, в центре которой мой феникс.

Осталась одна проблема: боги никогда ничего не делают просто так. Сейчас Разрушитель предлагает мне бесконечные силы, но хватит ли у меня смелости за них заплатить?

Перед внутренним взором возникает лицо Эрионара. Он смотрит на меня с осуждением, как на непослушного ребенка, которого пора приструнить. Может, я и есть для него ребенок? Глупая маленькая девочка с телом желанной женщины, которая надоедает взрослым своими капризами.

Но готова ли я обменять его жизнь на жизнь Айренира?

Нет ответа…

– Ну? – торопит Рилль’Аргван.

Открываю глаза и впиваюсь взглядом во тьму, которая заменяет ему лицо.

– Еще один вопрос, – выдыхаю, надеясь, что ответ не разочарует меня. – Хочу знать, кто швырнул Молот Тьмы в Зал Суда??

Вжавшись в стену, жду ответ. Нужно выяснить, кто убил Айренира, и покончить с этим несчастным. Но темный бог качает головой:

– Ты исчерпала лимит. Пара вопросов – это пара вопросов.

Он отступает, освобождая пространство, а еще минуту спустя его фигура начинает рассеиваться, постепенно превращаясь в черный бесформенный сгусток, похожий на грозовую тучу. Из этой тучи в мою сторону тянутся щупальца тьмы.

Не веря своим глазам, я кричу:

– Нет! Подождите! Я еще не дала согласия!

– В глубине сердца ты уже приняла мою тьму, – рокочет глухой бас. – Иначе бы темный феникс не возродился в тебе!

Темные плети касаются моих ног, обвивают лодыжки и скользят вверх холодными змеями. Я пытаюсь их скинуть, но не могу ухватить.

Они просто просачиваются у меня между пальцев, не оставляя следов, но упорно продолжают ползти вверх и обвивать тело ледяными жгутами. Этих щупалец становится все больше. Они соединяются в комки и жгуты, ранят холодом и направляются к сердцу.

Миг – и все мое тело затянуто тьмой, будто я надела облегающий костюм из черной лоснящейся ткани. Открытым осталось только лицо, но тонкие жгутики уже касаются моего подбородка, сплетаясь в неразрывную сеть.