Сердце Малого Льва (СИ)

— Я и не отрицаю, — пожал он плечом, — я гений.

— Я люблю тебя.

— За то, что я гений?

Зела смутилась. Получалось, что так. Он гений, и поэтому она его любит.

— Ты меня совсем запутал, Кси, — призналась она, — с тобой самые простые вещи становятся невообразимо сложными… А я просто хочу тебя как женщина мужчину. Можешь ты себе такое представить? И я устала выпрашивать у тебя каждое прикосновение.

— Я не могу себе такое представить, — сказал он, глядя на нее совсем похолодевшими темно- серыми глазами.

— Но это так!

— Не гневи Создателя, Ла.

День явно с утра не задался, и ничего хорошего от него можно было не ждать. Зела резко отодвинула недопитый чай, встала и схватила пальто.

— Может, мне себя изуродовать? — раздраженно спросила она, — может, побриться налысо куском стекла? Я когда-то это делала! Может, мне перестать есть и превратиться в дистрофика?

Что мне сделать, Кси? Что мне сделать со своей проклятой красотой? Я хочу просто жить! Без великой любви, без всемирной славы, без сплетен вокруг моего прошлого и настоящего… меня сделали красивой куклой, а я самая обыкновенная. Когда ты это поймешь?!

— Черт побери, — усмехнулся Кси, тоже поднимаясь из-за стола, — стоит богиня перед чахлым заморышем в больничной пижаме и заявляет, что она самая обыкновенная!

— Конечно!

— Да ты и дня не проживешь, как обыкновенная женщина.

— Это почему же?

— Потому что ты — это ты.

— Хорошо же ты меня знаешь!

Кси наклонился и полез в тумбочку.

— На-ка вот, почитай, — он протянул ей пачку листов в пакете из-под кукурузных хлопьев, — тогда поймешь, как хорошо я тебя знаю.

— Это твоя пьеса? — нахмурилась Зела.

— Да. Она не окончена. Я пока не знаю, чем там всё закончится.

— Я пока тоже не знаю, — вздохнула она.

6

Уже в театре ей позвонил Эдгар и пригласил на обед во дворец. Сказал, что будут какие-то важные новости. Зела отпросилась с репетиции и полетела домой переодеться. На душе было скверно, разговор с Кси не выходил из головы, а в сумочке обжигающе лежала еще не прочитанная пьеса о ней самой. Читать ее было почему-то страшно. Еще страшней было представить, что ее прочтет кто-то другой.

Дома она положила пьесу в свой секретер и закрыла на ключ. Рука дрожала. Потом налила себе «Золотой подковы» и выпила торопливо, как лекарство, чтобы хоть немного снять нервное напряжение. Потом позвонила Ингерда удостовериться, что они с Ричардом будут к обеду.

— Я ничего не знаю про Ричарда, — сухо сказала Зела, — спроси у него сама.

Кажется, Ингерда немного смутилась от такого ответа, торопливо простилась и погасла. В это время он прилетел. Зела слышала, как сел его модуль, как раскрылась входная дверь, слышала его шаги по лестнице…

— Ты уже готова? — коротко спросил он, на ходу снимая китель.

— Я?.. — она почему-то растерялась от неожиданности, потом спохватилась, — нет, конечно.

Неужели ты думаешь, я пойду в таком платье?

— Платье как платье, — пожал он плечом.

— Ты же знаешь, как торжественно они обставляют свои приемы.

— Это не прием, — муж торопливо расстегивал рубашку, стоя у распахнутого шкафа, — скорее, деловая встреча.

— Да?

— На Вилиале осложнилась обстановка, и Эдгар узнал что-то важное. Вот и всё.

— Понятно, — Зела вздохнула разочарованно, — так вот почему ты туда летишь.

— Я давно не видел внука, — сказал Ричард, — это тоже правда.

«А жену давно ты видел?» — хотелось ей спросить.

— Будешь кофе? — спросила она вместо этого и совершенно невпопад.

— Индендра угостят, — ответил он бесцветным голосом.

— Как хочешь.

Зела пожала плечом и ушла в свою спальню переодеваться. Потом они молча спустились, молча сели в модуль, молча взлетели… Когда-то им нравилось летать вместе. Это было наслаждение — нестись с бешеной скоростью над планетой и чувствовать у себя на плече его сильную, уверенную руку. И ничего не бояться. Как жаль, что всё когда-то проходит!

Мир от этого потускнел. В нем не стало смысла. Кси, конечно, скрашивал эту серость и заполнял эту пустоту, как мог, но даже его гениальности было мало.

Вокруг дворца летел, подгоняемый ветром, такой же мокрый снег, как и в городе. Гнусная погода соответствовала гнусному настроению. Зела накинула капюшон и вздохнула. Голова немного кружилась от выпитого коньяка, но на сердце было по-прежнему тяжело.

Ричард вышел и молча протянул руку. Ей показалось, что он вытесан из камня, суровый белогорский бог с его мощной фигурой, с его чеканным профилем и с его жестким взглядом. И этому каменному богу не было до нее никакого дела!

Иногда ей казалось, что всё, чем она жила, о чем беспокоилась и к чему стремилась, представлялось ему лишь глупыми бабскими капризами. Чего, в самом деле, ждать от женщины! Сначала он еще делал вид, что ему это интересно, а потом даже на премьеры ходить перестал. Все театральные дрязги, в которых она жила, и про которые Кси мог слушать часами, раздражали Ричарда уже через минуту. Он называл это сплетнями…

— Не поскользнись.

Он поддержал ее под локоть, но даже это сделал с полным равнодушием.

— Здесь не скользко, — высвободилась она.