Сердце Малого Льва (СИ)

Ричарду запретили появляться в мире эрхов, но Маррот, конечно, нарушала инструкцию.

Она устраивала им редкие свидания. Такое случалось раз в несколько лет. Переходы из мира в мир были сложным и опасным мероприятием, поэтому без особой нужды ни бывший муж, ни сын этого не делали. Последние новости о своей родне Шейла, тем не менее, от них узнавала.

Где-то там на Ингерде-Пьелле у нее был внук, совершенно несносный мальчишка- Прыгун. Ольгерд занимался раскопками цивилизации васков. Детей у него к несчастью не было. Эдгар стал Советником по контактам и никак не хотел жениться. Ингерда была вполне счастлива и, как любая современная королева, занималась благотворительностью. Подруга Флоренсия родила замечательного сына и тоже была всем довольна… А Ричард почему-то не любил рассказывать о своей жене. И Ольгерд о ней молчал. И Маррот этот разговор не поддерживала. Что-то тут было не так.

Шейла знала, что рано или поздно Ричард вернется к ней. Он умрет в плотном мире и, поскольку он черный тигр, попадет сюда. А его жена-аппирка после смерти окажется совсем в других мирах, эрхам неведомых. И почему так устроено мироздание, тоже никому не ведомо. Шейла ждала своего мужа. Впереди у них была вечность!

К обеду огненное солнце стало совершенно невыносимым. Она мысленно закрыла окна зеркальными отражателями и создала внутри уютный желтоватый свет настольной лампы.

Мысль ее за двадцать лет окрепла, мыслеформы получались довольно прочные и долговременные, но пока простые. Даже четвертую комнату в доме она позволить себе не могла, что-то сразу расплывалось: или гостиная, или спальня, или крыльцо… Огромные же дворцы, которые позволяли себе отдельные эрхи, ее просто ошеломляли.

— Шейла, дорогая, — услышала она телепатический призыв Маррот, — с тобой хочет познакомиться одна моя подруга. Ты не возражаешь, если мы подлетим через полчаса?

— Нет, — обрадовалась Шейла, она скучала и любила гостей, — конечно, прилетайте.

— Спасибо, дорогая.

Маррот была предельно вежлива и нежна с ней. Оказалось, тому была причина. Хозяйка станции сама однажды призналась, что любит ее сына, даже была его женой. В это трудно было поверить. При всех достоинствах Ольгерда, такой сумасшедшей красавицы и богини он явно не заслуживал. Вот Кристиан Дерта, пожалуй, мог бы составить ей пару!

Богиня явилась в обличье златокудрой красавицы с голубыми глазами и алым губами.

Платье на ней было туманно-розовое, на руках узкие черные перчатки до локтей. Рядом с ней стояла довольно скромная, невысокая женщина в сером деловом костюме с белым воротничком. На ее узком личике ярко выделялись красивые черные глаза под тонкими ниточками бровей. Они сверкали как агаты. Других украшений на гостье не было.

— Проходите, — улыбнулась Шейла.

На столе у нее уже был приготовлен традиционный чай, варенье и пирожки. Женщины прошли.

— Это Синтия, — представила свою подругу Маррот, — она давно хочет с тобой познакомиться.

— Да-да, — кивнула Синтия, — дело в том, что я занимаюсь эмоциями. Последнюю свою тему о депрессии при достижении цели я недавно закончила и теперь… — она усмехнулась, — сама нахожусь в этой самой депрессии.

Удрученной ее назвать было нельзя. Скорее, очень серьезной.

— Видите ли, Шейла, — продолжила она, принимая от хозяйки чашку чая, — мне хочется заняться сильными, примитивными эмоциями, такими как страх, гнев, боль, зависть… Вряд ли такие эмоции можно найти у нас. Все они остались в плотном мире. Но вам ведь они знакомы?

— Страх, боль, зависть, гнев? — посмотрела на нее Шейла, — конечно.

— Очень хорошо, — заявила эта ученая дама, — мы сможем с вами побеседовать об этом?

— Отчего же нет? — пожала плечом Шейла, удивляясь бесцеремонности эрхини, — я всё помню. Есть еще ненависть, ревность, отчаяние, угрызения совести…

— О, да! — обрадовалась гостья.

Чаепитие прошло нормально. После этого светская часть беседы закончилась. Маррот извинилась, сослалась на дела и оставила их вдвоем.

— Можно на «ты»? — спросила Синтия деловито, — я намного старше вас. Поэтому первая это предлагаю.

— Конечно, — согласилась Шейла, — так проще.

— У эрхов вообще принято обращение на «ты», — улыбнулась гостья, — мы все, в общем- то, одна семья.

— Да я знаю. И это странно.

— До сих пор? Ты ведь уже двадцать лет живешь с нами.

Шейла усмехнулась.

— Я живу в лепрозории.

Гостья внимательно посмотрела на нее огненными черными глазами.

— Это — обида, — неожиданно сказала она, — ты хочешь сказать, что не чувствуешь себя равноправной в нашем мире. Обида — тоже примитивная эмоция. Может, начнем с нее?

Вместо сочувствия был сплошной анализ. Впрочем, стоило ли обижаться на занудную гостью?

— Нет, — покачала головой Шейла, — меня терзает совсем другая примитивная эмоция, и о ней я могу тебе рассказать.

— Какая же? — уточнила эрхиня.

— Ревность.

— Ревность?!

— Да. Самая примитивная.

— В самом деле, — сдвинула тонкие бровки Синтия, — ревность — дитя вашего мира. Вы размножаетесь непроизвольно, путем соития мужчины и женщины, причем, соития только детородных органов. Да-да… это понятно.