Сердце Москвы. От Кремля до Белого города

Я предлагаю
Минина расплавить,
Пожарского. Зачем им пьедестал?
Довольно нам
Двух лавочников славить,
Их за прилавками
Октябрь застал.
Случайно им
Мы не свернули шею.
Я знаю, это было бы под стать.
Подумаешь,
Они спасли Рассею!
А может, лучше было б не спасать?

В советское время памятник довольно долго стоял на своем месте, подвергаясь, правда, наскокам резвых комсомольских поэтов, не отягощенных культурой, и, как будто услышав призыв поэта, большевистские правители взялись за памятник, но, к счастью, не переплавили его (а запросто могли бы), а убрали от ГУМа, передвинув за ограду собора Василия Блаженного. Это место, по воспоминаниям Кагановича, было выбрано лично Сталиным.

Памятник Минину и Пожарскому, конечно, мешал парадам военной техники и многолюдным демонстрациям на Красной площади, но кроме этого соседство памятника и мавзолея Ленина вело к невольному их противопоставлению, а жест Минина, направленный на Кремль, занятый в 1612 г. польско-литовскими интервентами и призывающий Пожарского освободить его от захватчиков, теперь давал повод к анекдотам. К счастью, памятник Минину и Пожарскому не уничтожили, а решили задвинуть на край Красной площади, за ограду собора Василия Блаженного.

Передвижка памятник произошла в 1931 г.: согласно протоколу Моссовета от 3 августа, «слушали об ассигновании средств на перенесение памятника» и постановили предоставить в распоряжение коменданта Кремля 30 тысяч рублей «из фонда непредвиденных расходов Горисполкома Моссовета». Памятник перенесли, и в «Вечерней Москве» от 19 октября 1931 г. появился опус некоего Вл. Соболева «Глядя на Москву»: «…просвирня выползла на свет, пробралась среди снующих моторов на Красную площадь, занесла руку, чтобы перекреститься на купол Василия Блаженного („угрюмый скоморох“, по определению поэта), да так и застыла с поднятой рукой. В упор на нее смотрели с гранитного пьедестала бронзовые Минин и Пожарский, те самые Минин и Пожарский, которые больше ста лет стояли – просвирня знает – против здания нынешнего ГУМа, на самом почетном месте, и, судя по всему, никогда не собирались перекочевывать под пеструю стену дряхлого скомороха. Просвирня не видела, как месяц тому назад, обхватив мертвую глыбу стальными тросами, люди оттащили ее в сторону, подальше от сегодняшнего дня, от его стремительного потока. Памятник поставили, как музейную вещь, рядом с блаженным, ибо и блаженный для сегодняшней Москвы только музейная вещь».

Теперь памятник стоит в ограде собора Василия Блаженного и почти не виден в гуще зеленых насаждений, потеряв композиционный смысл и выразительность.

Лобное место

В южном конце площади, напротив Спасских ворот Кремля, у собора Василия Блаженного, находится необычное сооружение, назначение которого с первого взгляда трудно определить: невысокое, круглое в плане, с небольшими бортиками, внутрь него ведет лестница.

Название этого сооружения – Лобное место – отнюдь не проливает свет на его назначение. Распространено мнение, что его так назвали из-за расположения на «взлобье» – крутом обрыве к Москве-реке, но такое объяснение слишком упрощенно: смысл и значение многих построек в Москве, и в особенности на Красной площади, полны символики. Стоящий рядом Покровский собор уподоблялся Иерусалиму, небесному граду, а Лобное место – Голгофе (от еврейского слова, означающего «лоб», «череп»); холм носил это название потому, что, по преданию, на нем был похоронен Адам, над головой которого воздвигнут крест Иисуса Христа. Как и в Иерусалиме, Лобное место в Москве поставлено перед одними из городских ворот, где стоит придельная церковь во имя праздника Входа Господня в Иерусалим в составе Покровского собора.

Как иллюстрацию евангельского события – въезд Иисуса на молодом осле в Иерусалим – можно рассматривать и крестный ход из Успенского собора, когда патриарх, восседавший, за неимением в то время в Москве молодых ослов, на лошади, ведомой самим царем, следовал через Спасские ворота к Входоиерусалимской церкви Покровского собора, а оттуда на Лобное место, где раздавал освященные ветки вербы (как заменитель пальмовых).

Впервые строительство Лобного места упоминается в так называемой (по владельцу) Пискаревской летописи, помеченное 7108 г. от «сотворения мира» (которое якобы происходило за 5508 лет до Рождества Христа), что при переводе на современное летосчисление будет соответствовать 1599/1600 г.: «…того же году зделано Лобное место каменное, резана, двери решетки железные». Вероятно, однако, что оно существовало еще и ранее этой даты, которая может считаться только датой перестройки Лобного места.