Сердце некроманта

— Не знаю. Я не бросался в этот омут, отступал. Боялся, что сойду с ума. Ты все-таки очень смелая, Эвелина.

Я зарделась — хоть и знала про себя, что ужасная трусиха, но похвала была приятна.

— Только благодаря тебе мы оба живы. — Дитрих потянулся ко мне, но, оглянувшись, оборвал движение на середине. Жестко усмехнулся. — Мы живы. А они — нет.

От этих слов яркое дневное солнце словно померкло.

— Их обязательно было…

«Убивать» выговорить не получилось. Глупо — ведь от того, что я не назову убийство убийством, те трое не воскреснут.

Да, у Дитриха серьезные счеты к Ордену, куда серьезней, чем мои: меня-то не пытали. Но ведь те трое были обычными патрульными, которые просто выполняли приказ. Да, на рынке они вели себя отвратительно, но, в конце концов, за украденную курицу даже не бьют плетьми, взимают штраф. Неужели нельзя было обойтись без смертей?

— Они видели тебя.

— И что? — не поняла я. — Мое описание наверняка есть у всех инквизиторов. Как и твое. Но описание — не значит лицо. Как ты сам сказал — мало ли таких девчонок!

— Они видели тебя мальчишкой. Сопоставят мое описание и твой новый облик и все поймут. А теперь некому будет это сделать.

Я покрутила его слова так и этак.

— Но нас видела толпа народа! Все, кто оказался поблизости!

Неужели он не убил их только потому, что не было возможности? Совершенно не к месту припомнился поцелуй. Не может же быть, чтобы в одном человеке уживались столько нежности и ласки и настолько невероятная жестокость!

Дитрих усмехнулся.

— Один мой знакомый стражник любит приговаривать: «врет как очевидец». Спорим, когда инквизиторы доберутся до тех, кто видел нас на рынке, окажется, что у меня были рога и вот такие, — он развел руки, точно рыбак, хвастающий уловом, — клыки, а ты дышала огнем?

— Ты не шутишь? — изумилась я.

— Уж поверь, не просто так говорят, что у страха глаза…

Он осекся, выругавшись. В следующий миг, поняв, похолодела и я.

Там был один человек, совершенно неподвластный эмоциям. И уж он точно отлично разглядел и запомнил и Дитриха, и меня.

Глава 17

— Что ж, — Дитрих взял себя в руки. — Значит, нужно убираться из столицы. Удачно, что мы запаслись едой. Не придется снова высовываться.

— Прямо сейчас?

— Как только соберемся. Я помню, что тебе нечего собирать, значит, мне полагается подумать за двоих.

Я смутилась.

— А теперь мы куда идем? — спросила я, чтобы отвлечься от мыслей об отсутствии вещей.

Мы петляли по переулкам уже довольно долго.

— В ту нору, откуда мы сегодня выбрались. Осталось недалеко, меньше квартала. Я не стал открывать портал совсем рядом с домом, мало ли…

Я кивнула. В самом деле — в закрывающийся портал мог сигануть некстати появившийся стражник. Или наоборот, в переулке могли оказаться свидетели, способные сложить два и два и навести на наш след, если — точнее, когда — инквизиторы всерьез возьмутся за наши поиски. Убийцу наверняка захотят найти и покарать.

Убийц. Ведь я была там и помогла некроманту дотянуться до силы.

От этой мысли меня затрясло.

— Не бойся. — Дитрих легко сжал мое плечо. — Уйдем.

Я не стала объяснять ему, что со мной, внезапно осознав: если бы боги вдруг вернули меня назад на рыночную площадь, навстречу трем инквизиторам, уже плетущим свои заклинания, я снова поступила бы так, как поступила. Даже зная, что на моей совести останутся три мертвеца, пусть и не я сотворила боевые заклятья.

— Жаль, что я никогда не выходил дальше выселок, порталом убраться было бы проще, — продолжал Дитрих.

Потом. Я подумаю об этом потом. Когда придет время вечерней молитвы.

— У тебя есть что-то на примете? — полюбопытствовала я. — Какое-то конкретное место?

— Не знаю, пока не думал об этом.

— Какой-нибудь городок?

Он покачал головой.

— В маленьком городе каждый новый человек на виду, да и преступности почти нет.

— Разве это плохо?

— Хорошо. Для простых людей. Но я-то преступник. И заработок ищу среди тех, кто не слишком разборчив в средствах. Или предлагаешь повесить на доске рыночной площади объявление: «Опытный некромант ищет работу»?

Я растерянно замотала головой. Он прав. В глазах большинства — и моих, как же стыдно сейчас об этом вспоминать! — он был преступником просто потому, что был черным магом.

— Это как с дурман-травой. Нельзя ни продавать, ни покупать, но все, кому нужно, знают, как ее добыть. Так и я. Некромантия карается смертью, даже если речь идет о тех, кто просто обратился к услугам мага. Но когда дело касается богатого дядюшки, умершего без завещания от неясных причин, или сбежавшего мужа, все забывают о запретах.

И все же думать о том, что Дитрих, возможно, помогал кому-то воровать, а то и убивать, было жутко. Я прогнала эти мысли. Он спас меня и приютил, не требуя ничего взамен. На рынке он честно расплачивался. Не мог он сделать ничего по-настоящему плохого!

Дитрих меж тем задумчиво добавил:

— Наверное, Вестенс. Большой торговый город, где много пришлых, и еще двое не привлекут внимания. К тому же, как в любом торговом городе, золото там ценится выше бога, а потому светлые ведут себя тихо. Если не нарываться, не тронут.