Сердце некроманта

Я припомнила услышанный как-то в трапезной разговор, где один из братьев называл Вестенс «оплотом ереси», недоумевая, как его до сих пор не стерли с лица земли, а Первый брат сокрушался, что тамошнее отделение Ордена недостаточно ретиво несет слово божие. Не получится ли, что мы сунемся как раз туда, куда Орден решит вдруг перенести все свое внимание? Я спросила об этом у Дитриха. Он покачал головой.

— Не думаю. У светлых пока достаточно забот. Эзенфелс не успели вычистить после прорыва. Теперь столица, вчера с площади ушло не меньше дюжины одержимых, а то и больше. Еще и мы с тобой натворили дел, взбудоражив Орден. Не удивлюсь, если сюда стянут людей из окрестных городов. — Он помолчал. — Жаль бросать столицу, я тут всю жизнь провел. Но, похоже, пора и честь знать.

— Кто тянул за язык этого очищенного! — ругнулась я. — У них ведь нет эмоций и нет желаний, так с чего вдруг Карл или как там его звали захотел донести на нас?

Дитрих пожал плечами.

— Дурацкое совпадение, только и всего. Ему велели помочь светлым братьям, не уточнив, в чем это должно заключаться. Он и помог.

— Да уж, — нервно хихикнула я. — Помог так помог.

— Надо было и его прикончить, да не сообразил вовремя.

Меня передернуло — слишком легко Дитрих говорил об убийстве.

— Ты прикончишь любого, кто покажется тебе угрозой? — не удержалась я.

— Да. Или я, или они, все просто.

«Просто». По мне — вовсе не просто.

— И меня?

Он усмехнулся.

— Птичка, не задавай вопросы, на которые не хочешь услышать честный ответ. — Прежде чем я успела возмутиться, он добавил: — Принц Губерт убивает за косой взгляд или развлечения ради.

Я поежилась. Мой старший брат — или теперь мне следует говорить «наследник и соправитель его величества»? — слыл бретером. Поговаривали, что король убирает неугодных руками старшего сына. До сих пор я не хотела верить слухам, но слишком многое из того, во что я не хотела верить, вдруг оказалось правдой.

— Я видел, как убивали за золотую безделушку, — безжалостно продолжал Дитрих. — Как по мне, собственная жизнь дороже.

Возможно, он был прав. Но мне стало холодно от такой правоты. Что если однажды он решит, что собственная жизнь дороже моей?

А Дитрих, точно не замечая моих сомнений, вдруг остановился на перекрестке. Вытянулся, глядя поверх голов собравшихся вроде бы без повода людей.

— Что там? — спросила я.

Человек, что стоял прямо передо мной, обернулся, шикнув, и снова уставился куда-то вперед.

— Сказитель-побирушка, — шепнул Дитрих. — Хочешь послушать?

Я заколебалась. Раньше я любила странствующих сказителей, истории о дальних краях, диковинных зверях и чудных обычаях. Но сейчас я сама не знала, чего хочу: оказаться наконец в безопасности комнаты или не оставаться наедине с человеком, который при мне убил троих и жалел, что не убил четвертого. И ради собственной безопасности готов прикончить и меня, пусть не сказал правду в лицо.

Или все же он не способен на это?

— Пожалуй, стоит послушать, — сказал Дитрих, придерживая меня за локоть.

Пришлось остановиться. Наверное, это было к лучшему — корзинка успела изрядно оттянуть руки. Я поставила ее у ног, чтобы отдохнуть. Вслушалась. Голос сказителя звучал чуть надтреснуто, но без труда перекрывал гул собравшихся вокруг людей.

— И тогда вскричала дева: «Отче, я невиновна! За что ты меня оставил?!» И разверзлись небеса, и низринул Фейнрит демонов, карая нечестивых братьев.

Я ошалело вытаращилась на Дитриха, разом забыв все слова. Некромант ухмыльнулся, приложил палец к губам.

— И демоны обрушились на грешников, и восстали мертвые, обратившись против братьев, что предали огню невиновную. А дева обернулась голубицей…

— Брешешь, не так все было! — перебил сказителя грубый голос. — Брат мой там был и сам все видел.

На него зашикали, но одновременно раздались и другие голоса, призывающие говорить. Невидимый мне спорщик, судя по тону, приободрился.

— Девка та спуталась с черным магом, за что на костер и угодила. Но, видать, дорога оказалась полюбовнику. Он-то демонов и призвал. Да только они и их разорвали вместе с другими, кто на площади оказался.

— Не так все было, — вдруг подал голос Дитрих.

Толпа обернулась к нам, я попятилась, пытаясь спрятаться за широкой спиной некроманта. А тот продолжал:

— С эшафота воззвала дева к Фейнриту. Услышав ее мольбу, он обратил взор свой на нее. И увидел Господь бесчинства и несправедливость светлых братьев, и переполнилась чаша терпения Его…

— Где это видано, чтобы пресветлый Господь посылал демонов! — перебил обладатель все того же грубого голоса, неожиданно мелкий и щуплый.

— Он и не посылал. Когда Господь желает наказать, он отступается от человека, предоставляя того собственной участи. Вот Фейнрит и отступился, а извечный враг не стал терять времени даром. Алайрус послал демонов. Демонов и некроманта, своего слугу, чтобы поднял он мертвецов, напомнив смертным об участи, что их всех ожидает. Но ни демоны, ни мертвецы не тронули деву, ибо…

Ибо рядом стоял слуга Алайруса, защищая меня от них.