Сердце некроманта

— … Чиста была она душой, и молитвы ее шли от самого сердца. И шагнула она с эшафота и ушла невредимой, чтобы молиться за несправедливо обиженных и неправедно осужденных. Вот как все было, и поведала мне о том женщина мудрая, непорочная и праведная, которая была там и видела все своими глазами.

Дитрих подхватил корзинку и жестом велел мне следовать за собой. Я подчинилась. Всю оставшуюся дорогу я молчала — не потому, что мне нечего было сказать. Наоборот, слова и мысли теснились в голове, мешая друг другу, и не получалось ухватиться за что-то одно.

— Зачем? — смогла, наконец, выговорить я, когда Дитрих закрыл дверь нашего убежища. — Зачем ты вмешался и наплел небылиц?

— Предпочитаешь, чтобы о тебе говорили как о любовнице некроманта, которая получила по заслугам? — пожал он плечами.

— Нет, но… Но ведь все было не так!

— Что именно было не так? — ухмыльнулся он. — Молитва?

— Да все! Ты же знаешь, кого я просила…

— И не желала избавления? Не молилась даже про себя?

— Да, но…

— Значит, молитва была, — констатировал он. — Что там дальше, по-твоему, не так? Демоны? Если Господь всеведущ и всемогущ, то как бы они появились без его попущения?

Я хватанула ртом воздух. Как Дитрих умудряется все ставить с ног на голову?

— Или хочешь сказать, будто ты нечиста и порочна? — не унимался он.

— Ах ты…

Он расхохотался, и все, что мне оставалось, — беспомощно ругнуться.

— Так что я рассказал людям чистую правду… С определенной точки зрения, — подытожил он, выкладывая на стол из своей корзины куриную тушку.

Я поставила свою корзину на сундук, торчащий из-под стола, и начала раскладывать пучки зелени.

— С определенной точки зрения?

— Конечно. Очень многое меняется вместе с точкой зрения. Взять хоть демонов. Точнее, историю их появления. Казалось бы, все очевидно, но, если копнуть глубже, все оказывается не таким как считалось.

Эту историю знали все, и вряд ли что-то могло изменить ее. Впрочем…

— Сейчас ты скажешь, что Ютта — невинная жертва, а во всем виноват Гервин, — не удержалась я от издевки.

— Как там у вас, светлых, говорят? Даже самые могущественные маги бессильны перед женскими чарами? — без тени улыбки произнес Дитрих, а я почему-то смутилась, как будто речь шла не о давно умерших людях и делах минувших дней.

— А у вас, темных, говорят не так? — огрызнулась я.

Глава 18

— Не знаю, насколько невинной жертвой она была, но у нас говорят, что Ютте было семнадцать, а Гервину — тридцать пять.

Дитрих смотрел на меня все так же серьезно и спокойно, и не поверить было невозможно. Я попыталась вспомнить, сколько было Ютте в той версии легенды, которую слышала я, — и не смогла. Неужели та, что едва не погубила наш мир и обрекла его на нашествие демонов, была младше меня?

— По большому счету, нам, живущим сейчас, уже неважно, кому на самом деле из этих двоих захотелось сравняться мощью с богами, — продолжал Дитрих.

Конечно, он был прав, ведь ничего уже не изменить. Но я вдруг поняла, что хочу знать ответ.

Можно ли в семнадцать обладать силой, которой нет равных? Наверное да, в конце концов, лишь боги отмеряют дар, что достается магу. Но можно ли владеть силой так, что ее мощь очевидна всем? В этом я уверена не была.

Господь не обделил даром и меня, но я прекрасно сознавала, что придется еще очень много и долго учиться, чтобы развить его в полной мере. Это как с умением мыслить: можно от рождения иметь острый ум, но чтобы стать выдающимся ученым, придется сначала овладеть грамотой, а потом прочитать множество книг, потратив на это долгие годы.

Можно ли в семнадцать возжелать божественного могущества? Да. Что греха таить, я сама порой хотела верить, будто мне уготована какая-то иная судьба, хоть здравый смысл и подсказывал: кроме сильного дара, во мне нет ничего особенного, так с чего бы моя жизнь стала выдающейся?

— И неважно, кто из них кого соблазнил… во всех смыслах.

Неважно? Можно ли в семнадцать заморочить голову мужчине вдвое старше себя? Соблазнить «во всех смыслах» — как сказал Дитрих. Не просто пробудить желание в мужчине. Сделать так, чтобы опытный и могущественный маг, Первый брат, достигший своего сана в невиданно молодом возрасте, совершенно потерял голову. Уверился, будто совершает благое дело, помогая возлюбленной открыть врата в горний мир — тот, что создан из магии, тот, где живут боги… и обитают демоны. Для себя я точно знала ответ.

— Нам, кому приходится иметь дело с демонами, уже все равно, кто виноват… Но, как видишь, и на эту историю можно посмотреть с другой точки зрения, — сказал Дитрих. — Я тогда не жил, как и мой учитель, а книги… «Врет как очевидец», помнишь? Возможно, темные хотят оправдать свою так же, как светлые — своего. Потому что, если девушке в самом деле было семнадцать, вся эта история перестает выглядеть очевидной.

Я поразмыслила над его словами.

Может быть, все действительно было не так, и эта история — лишь еще одна ложь. Но даже если Ютте в самом деле было семнадцать, и это не ей, а Гервину оказалось мало той власти и могущества, что он уже имел… Они мертвы уже много веков.