Сердце некроманта

— Покойникам все равно, кто был преступником, кто — жертвой. И нам, живущим сейчас, как ты сам сказал, тоже уже неважно. Важно лишь, что кто-то был ослеплен гордыней, кто-то — любовью, но оба погибли, оставив демонам проход в наш мир.

— Зато точка зрения по-прежнему важна, — ухмыльнулся Дитрих. — Если бы у Ютты были такие же могущественные соратники, как у Гервина, сейчас инквизицией были бы темные. А тебе, светлой, пришлось бы скрывать свой дар, потому что когда-то один из вас едва не погубил мир, пытаясь сравняться силой с богами.

Он помолчал, кажется, вдоволь насладившись моей растерянностью, и добавил:

— Но все случилось так, как случилось, рассказывают об этом так, как рассказывают, и едва ли что-то сейчас можно изменить, насколько бы мне того ни хотелось.

— Тогда к чему ты затеял этот разговор? — окончательно растерялась я.

— Чтобы напомнить тебе, что мир не так однозначен, как кажется.

Да я в последнее время постоянно в этом убеждаюсь, и голова кругом идет. Насколько все было просто и понятно всего лишь… Пресветлый, всего лишь два дня назад! До чего все сложно и запутано сейчас! В собственной жизни бы разобраться, а уж в том, кто кого на самом деле соблазнил и предал несколько веков назад…

И все же…

— Неужели мне всю жизнь врали? — вырвалось у меня.

Дитрих промолчал, и по его лицу я не смогла ничего разобрать. «Не задавай вопросы, на которые не хочешь услышать честный ответ», — вспомнилось мне.

Но если не обманывать саму себя, ответ я уже знала.

— Неужели в свете нет ничего хорошего?

— Как это «ничего хорошего»? — возмутился Дитрих. — Есть ты, например.

Я залилась краской, не зная, дразнит он меня или говорит серьезно.

— Есть другие сестры, которые лечат и учат. Наверняка есть и братья, что искренне верят и стараются сделать мир лучше. — Он усмехнулся. — Не могу не отдать им должное, несмотря на то, что это «лучшее» подразумевает для меня костер.

— Ты можешь быть серьезным хоть иногда? — взмолилась я.

— Я убийственно серьезен, птичка. Ни тьма, ни свет сами по себе не есть зло. Это лишь сила, которой пользуются люди, а люди разные. — Он пожал плечами. — Так всегда бывает: заметнее те, кто ищут власть и собственную выгоду. Будь сейчас у власти тьма, мои собратья не были бы ни добрее, ни честнее нынешнего светлого Ордена.

— Ты правда так думаешь?

Дитрих кивнул и добавил:

— Но поскольку рассуждать о том, что могло бы быть, можно бесконечно, а история не знает слова «если», предлагаю вернуться от высоких материй к делам насущным. Поедим, заготовим то, что сегодня купили, в дорогу, а завтра с рассветом двинемся в путь.

Этим мы и занялись. Чистили, мыли, разделывали. То, что можно было высушить — сушили, удаляя магией воду, чтобы еда занимала меньше места и стала легче. Что-то засаливали или коптили — оказывается, щит прекрасно защищает не только от оружия и магии, но и удерживает дым импровизированной коптильни, не позволяя ему наполнить комнату. Подготовленные продукты раскладывали по полотняным мешочкам, заворачивали в промасленный пергамент.

— Осталось только сложить, — сказал наконец Дитрих. Сунулся в сундуки, но, какими бы бездонными они ни казались, вместить все нужное не могли. — Сбегаю-ка я за второй заплечной сумкой. Заодно и деньги, и смену одежды нам обоим прихвачу.

— Это опасно! — всполошилась я.

Дитрих помотал головой.

— Я пойду порталом. Не на рынок и не в лавки, а еще в одну такую же нору. Так что не волнуйся и отдохни пока, вечер опять придется горбиться над шитьем.

Да, одежду на смену тоже нужно будет подгонять. Я послушно опустилась на стул, стараясь не думать о причинах, по которым Дитрих собирается «сбегать» один. Но с лицом, видимо, не справилась, потому что он сказал:

— То, о чем не знаешь, не разболтаешь случайно и не расскажешь под пыткой.

Я содрогнулась, а Дитрих улыбнулся. Потрепал меня по волосам.

— Тебе я доверяю, птичка, и постараюсь уберечь, но всякое может случиться.

Кроме того, что уже случилось? Какое еще «всякое»?!

— Как ты можешь так жить, все время ожидая новой пакости?! — вырвалось у меня.

Он посерьезнел.

— Если бы я не ожидал все время пакости, попался бы куда раньше. — Дитрих снова улыбнулся. — Не скучай, я скоро.

Засиял портал, я сощурилась от чересчур яркого света, а когда проморгалась, комната уже была пуста. Я тихонько вздохнула. Надеюсь, в этот раз он создал портал прямо в очередную «нору», а не на улицу, и не нарвется на кого-то, кто может его узнать.

Чем бы заняться? Дитрих велел «отдыхать», но я не привыкла сидеть днем без дела. Я огляделась. Наверное, стоило бы протереть полы и убрать пыль с окон, выдававшую, что здесь давно никто не бывал. Но это все же был не мой дом, не расценит ли Дитрих мое самоуправство как упрек, дескать, он плохой хозяин.

Шум с улицы прервал мои размышления

— Слушайте, люди, и не говорите, будто не слышали! — донесся усиленный магией голос.