Сердце некроманта

Или мне так показалось. Но ни одна тварь не коснулась нас и не попыталась напасть.

Я обернулась вслед стае, уносящейся к сияющей горе, и опять увидела, как расплываются чудовищные черты, и демоны обращаются человеческими фигурами.

Теперь и у меня по хребту пробежал холод от осознания.

— Души, — выдохнула я. — Души, которые не могли обрести покой, отрезанные от обители богов. Двести лет.

— Может, и больше. Кто знает, как течет здесь время? Как оно ощущается?

Двести лет. Кто угодно озвереет. Вот, значит, почему демоны всеми правдами и неправдами старались обрести тела.

Дитрих снова посмотрел на небесную гору.

— Думаю, больше демоны нашему миру не страшны.

Глава 27

— Значит, Ордену придется оставить нам магию, — заключила я.

— Нам никто не поверит, птичка. — Он приобнял меня, по-прежнему глядя в небо. — Я сам-то себе не слишком верю. Все это чересчур похоже на иллюстрацию к книге хоралов. Престол Господень посреди ночной тьмы, залитой светом звезд.

— Тьмы? — опешила я.

— Да. А что видишь ты?

— Свет небесный над высокой горой.

На лице Дитриха появилось то же недоумение, которое наверняка только что читалось на моем. Потом он рассмеялся.

— Ну конечно! Межреальность. Мир чистой магии. То, что разум не может воспринять, он упрощает под себя. Наверняка на самом деле и гора — не гора, и тьма не совсем тьма, и зеркало никогда не было зеркалом.

— Хотела бы я знать, какая же она в действительности.

Дитрих пожал плечами.

— Когда-нибудь определенно узнаем. Только рассказать не получится.

— Нет, — ойкнула я, поняв, на что он намекает.

— Не сейчас, сердце мое. — Он снова обнял меня. — И я сделаю все, чтобы это случилось нескоро. Можешь изнывать от любопытства всю свою долгую и счастливую жизнь.

Я хихикнула — до чего же он самоуверен!

— Хорошо. А что мы будем делать сейчас?

— Вернемся. На странноприимный двор.

— Но…

Он же сам говорил в дворцовом саду, точнее, в его копии здесь, что мы лишь без толку сложим головы, если попытаемся помочь Роналду.

— Пока мы разбирались с демонами, я успел кое-что обдумать. Было бы полезно заиметь в должниках принца. Особенно теперь, когда король — прости, птичка — горяч до безрассудства. Еще полезней будет, если у него появится разумный соправитель, который придумает, как укротить Орден. Разумный и знающий, что такое честь. Мы исчезли, нас не принимают в расчет, внезапность — наш козырь.

— Спасибо, — прошептала я.

— Пока не за что. Но тебя я закину в ту нору, где мы ночевали.

Я покачала головой.

— Тебе нужна моя сила.

— Там, как и на площади, будет достаточно смерти, чтобы устроить инквизиторам веселье.

— При таком соотношении сил моя лишней не будет. И я не брошу ни тебя, ни брата.

Вцеплюсь в Дитриха, повисну руками и ногами, пусть попробует оторвать! Неужели он не понимает, что я не капризная девочка, рвущаяся к приключениям?

Он надолго замолчал, и было видно, как он сомневается.

— Я согласилась стать твоей женой не для того, чтобы овдоветь еще до свадьбы, — настаивала я. — К тому же, если с тобой что-то случится, я тоже долго не протяну одна, не зная мира.

— Не прибедняйся, птичка, — рассмеялся он. — Ты куда сильнее, чем кажешься и сама думаешь. И выживешь, и устроишься как надо, если только научишься думать прежде, чем пороть горячку. — Дитрих посерьезнел. — Но ты права, наши силы не складываются, а перемножаются, и это может оказаться очень неприятным сюрпризом для светлых братьев. Лишь бы не было поздно.

Я содрогнулась при этой мысли. Кто знает, как тут течет время? Сколько мы провели здесь? Час? День? Несколько мгновений? Несколько тысячелетий?

— Тогда незачем тянуть, — сказала я. Внутри все тряслось, словно ледяное желе. Кто знает, сможем ли мы вернуться обратно? Тем двоим, что первыми оказались здесь во плоти, это не удалось. Кто знает, что ждет нас в нашем мире?

— Поцелуй меня на удачу, — попросил Дитрих, и я потянулась к нему. Коснулась губами губ, легонько втянула нижнюю, провела по ней языком. Позволила Дитриху высвободиться, перехватывая инициативу, и тихонько застонала, когда знакомый уже жар разлился по телу, превращая его в податливый воск под мужскими руками. Жар накалил воздух, сплавляя два дыхания в одно.

— Удачи, — прошептала я, когда все же пришлось отстраниться и вздохнуть. — Нам обоим.

Дитрих начал выплетать заклинание, а я торопливо зашептала молитву. Здесь, у самого престола богов — как бы он ни выглядел — они должны услышать нас.

Засияло зеркало портала, я позволила Дитриху увлечь меня туда. Уже привычное головокружение — и в этот раз я не пошатнулась.

Мы стояли внутри полуразрушенного странноприимного двора. Снесенная крыша не скрывала небо и разрыв. Только сейчас он был не зеркальным, а ярко-голубым, как полуденное небо, и эта яркая голубизна на фоне вечернего небосвода пугала.

Интересно, Дитрих сейчас видит голубую или черную прореху? Ведь и здесь межреальность отражается искаженной, потому что человеческие органы чувств несовершенны.

Но размышлять об этом было некогда. Там, в межреальности, мне казалось, что миновала вечность. Здесь счет шел на минуты.