Сердце-пламень

Дарен шагнул, воздух вокруг нас завихрился, и вдруг мы оказались в незнакомых мне прежде покоях. Колдун резко опустил меня на пол, но прежде, чем я успела хоть что-то сказать, накинул мне на плечи широкий черный кафтан и толкнул на мех перед бодро горящим очагом.

– Верни меня обратно!

Но морок Дарена распался.

Я огляделась: скругленные каменные стены почти полностью скрывали деревянные полки со свитками и книгами. Читальня? Но пол устилали великолепные асканийские ковры, а за отрезами темных, расшитых золотой нитью полотен прятались узкие стрельчатые окна. Слишком богатая обстановка для простой читальни. Пахло благовониями, чем-то перечным и льдистым, а еще – свечной гарью, словно в мунне или древнем святилище. Каждый угол здесь полнился таинственной, тяжелой тьмой, как если бы тени могли говорить, и каждая из них поведала бы мне о чем-то запретном, о чем-то, что могли знать только немые узники.

Дальше я различила три стола в разных углах. С левого, самого высокого, свисали наплывы воска, а из ниш рядом с ним торчали концы туго скрученных грамот. Перед высоким столом не было какого-либо стула или лавки, как и у правого.

Этот был заставлен всевозможными кувшинами, разноцветными стеклянными бутылями, ступками, кристаллами и литыми змеистыми приспособлениями, названий которых я не знала, лишь видела что-то подобное на столе Ксантры.

Центральный стол занимала уйма письменных принадлежностей: широкие и узкие перья, металлические пластины для рунописи на дощечках, а также чернила всевозможных цветов – толченая киноварь, лазурный камень, малахит, антрацит и другие, неизвестные мне.

За центральным столом, вдоль стены, на полках лежали тонкие, испещренные рунами рисунки. Я вздрогнула, узнав в этих чертах руку человека, их создавшего.

Эти покои принадлежали Дарену.

Сам же Дарен в настоящем своем облике подошел к правому столу и принялся что-то смешивать в золотом кубке, добавляя понемногу всего из разных склянок. Я также услышала шепот и заметила, как туман струится с губ колдуна, падая в кубок и оседая на поверхности.

Появившись надо мной, Дарен протянул кубок.

– Не исцеляет, но ненадолго заставляет твое тело считать иначе.

– Обман во имя добра?

Дарен нетерпеливо повел рукой, и вспыхнули колдовские зеленые огни. В их свете его лицо приобрело завораживающий, но неживой цвет, и тени, брошенные на него, походили не то на извивающихся змей, не то на движущиеся шрамы.

– У меня нет времени разбираться с тобой. – Дарен отошел куда-то в сторону, и оттуда раздалось властное: – Пей.

Я вздохнула и отпила. Вообще-то спорить не хотелось, но я не могла удержаться.

– На вкус, как глина.

– Ты ела глину?

– Нет.

– Тогда не придумывай. Поверь, у глины вкус намного хуже.

– Ты ел глину?

– В Аскании, в Красных Песках, глину выпекают на солнце. Она становится похожа на лепешки.

– Все было так плохо?

Послышалось шуршание одежды. Дарен так и не ответил.

От колдовского снадобья мой разум прояснился, слабость и остатки лихорадки отступили. Со всей ясностью я осознала, что где-то здесь лежат книги времен Полуночи! Я приподнялась, чтобы посмотреть, куда делся Дарен. Оказывается, за одним из пологов прятался вход в еще одни покои. Там было темно, и света, падающего от очага, доставало только на то, чтобы рассмотреть широкую постель с резными солнцем и луной в основании. Там же, на постели, виднелась гора сундуков, какие-то свитки и шкатулки. Видимо, чтобы не топить дальнюю часть покоев, Дарен расположился в этой части, а ту, с подобающими царю вещицами, задвинул подальше и приспособил под книги.

Я похолодела. Расположился в этой части? Место, на котором я сидела, было придвинуто к огню и отделено парчовой занавесью, подвешенной на деревянных балках. Вдруг я поняла, что сижу на постели. На постели Дарена.

Какой стыд! Я потихоньку сползла вниз и пересела на мех перед очагом.

Дарен только усмехнулся, когда заметил, как я кутаюсь в кафтан.

– Теперь намного лучше, – бодро сказала я.

– Так я и подумал.

Он медленно и, как мне показалось, устало опустился на скамью. Только сейчас я заметила, что, хоть Дарен и переменил одежду, его настоящее лицо хранило следы бессонных ночей.

– Ты только что вернулся в Нзир?

– Да.

– А кто тогда занимался строительством города?

– Совет.

Повисло неловкое молчание. Дарен, глядя на огонь, растирал себе шею. Его веки чуть опустились, будто он задумался о чем-то и забыл, что я здесь.

А я думала о том, каким прозрачным был его морок в читальне, внезапно понимая, что даже у Дарена есть предел. Его колдовство поддерживает город наравне с аспидами, мороки исполняют поручения и сами умеют колдовать. Никогда прежде я не задумывалась, сколько сил уходит на поддержание всего этого. Я думала, что Дарену, как избраннику богов, Полуденному царю, доступно сколько угодно силы, но, кажется, ошибалась. Похоже, он развил ее так же, как и колдовские познания – своей волей.

– Почему ты еще здесь? – вдруг спросил Дарен. – Сегодня Минт покинул Нзир. Я думал, ты захочешь попрощаться с ним.

Я закрыла лицо руками.