Сердце-пламень

Недолго думая, Альдан перемахнул через крыльцо и, минуя спящих слуг, оказался на женской половине. Обрывки голубой пряжи висели то тут, то там… Здесь все тоже спали, сраженные крепким, колдовским сном.

Альдан толкнул дверь и влетел в горницу. От дрогнувшей лучины скользнули тени, и одна, самая большая, нырнула за печь.

– Стой, тварь нечистая!

Темнота дрогнула, мелькнули зеленые, цвета незрелого крыжовника, глазищи, и чудь юркнула дальше, за полог.

– Нет, господин! – вдруг хриплым голосом взмолилась жена Рагдара, бросаясь между ним и чудью.

– Отойди, госпожа, – велел Альдан, вынимая клинок.

– Тише, господин! – Из глаз женщины вдруг брызнули слезы. – Не тронь! – даваясь слезами, прошипела она снова и раскинула руки, обороняя чудь, как родное дитя.

Знать, перепуталось все у нее в голове. Уж не подкидыша ли нянчит? Дан прислушался к своим ощущениям. Нет, парнишка на лавке – человек.

– Я не причиню вред твоему сыну, – процедил Альдан, но жена Рагдара сказала:

– Не тронь чудова дедушку, господин.

Альдан отпрянул.

– Как… Ты… В сговоре с ним, что ли?

Неужели даже ребенка своего не погнушалась на прокорм тварям полуночным отдать?

– Или Червоточина тебе разум помутила?

Альдан отстранился от женщины, что в молчаливой мольбе опустилась на колени и схватилась за край его сапога.

Тяжело будет узнать Рагдару про предательство. Дан шагнул к скамье, на ходу разрубая Обличителем нити. Женушка Рагдара завыла.

Сын Рагдара завозился, закашлял. Немного пряжи еще осталось…

Но вдруг женщина дикой кошкой взвилась с пола и бросилась Дану на грудь, да когтями потянулась к глазам!

Альдан глухо выругался, отступая. Не драться же с безумицей, в самом деле!

Меж тем жена Рагдара запуталась в подоле и сбила прялку. Пока она мешкала, Альдан успел добраться до лавки и вытянуть сталь над пологом сплетенного колдовства.

Единый, надели сталь живою силою…

– Не губи, господин! – со слезами взмолилась женщина. – Погибнем мы!

Альдан остановился. Реющая паутинка потянулась к Обличителю и, коснувшись его, отпрянула.

Альдан медлил. И вправду, зачем матери губить дитя?

– Говори. Даю тебе время, пока тлеет лучина. – Он кивнул на едва теплющийся огонь.

– То нам дедушка-суседко помогает, господин. Выплетаем по старинному обычаю защитный покров, чтобы сынка моего недуги не мучали.

Альдан пошатнулся.

Не таких слов он ждал.

– Я правду говорю. Меня бабка-шептунья научила, что в город с беглыми поселянами приехала. – жена Рагдара покосилась на гаснущий огонь. – А раньше ничего не помогало. Я услыхала, что если в дом суседа пустить, он хозяевам помогать будет, вот и…

– Так это ты ему под порогом жертвину оставила? – понял вдруг Альдан.

– Да. – Она неловко кивнула, а потом глянула с яростным вызовом. – А что делать прикажешь? Весь лоб в мунне расшибла, сил нет в стороне стоять! Рагдар к простым лекарям не ведет, стыдится нас, говорит, на все воля Единого!

Она шагнула на Альдана, полыхая гневом. Альдан попятился.

– Еще моя бабка помнила и знала заговоры домашние и без колдунов разбиралась, помогала! А вы чего за нас-то все решаете, а? Ишь, стоит, глаза выпучил! Вот хоть на шибенецу меня веди, праведный ты наш молодец! Сделай доброе дело! Душегуб!

– Но мы спасаем вас от рабства чуди! Скверну в себя впускать…

– Не колдовство отмечает дела скверной, а руки и помыслы того, кто его творит!

– Но ты не видишь того, кто за этим стоит! – несмотря на то, что Альдан верил в то, что говорит, голос его потерял прежнюю твердость. – Обманом оплетен твой разум!

– А ты, наследник Мечислава, судить меня будешь? – Жена Рагдара остановилась и сощурилась. – Видишь во мне скверну?

Альдан всмотрелся.

– Нет, – выдохнул он.

И женщина вдруг, напирая все сильнее, вытолкнула оробевшего Альдана вон из горницы. И вот он уже стоял в темноте, глядя, как тухнет лучина, увлекаемая мохнатой чудью от стола. Жена Рагдара плюнула на пол и закрыла дверь.

Альдан не спал всю ночь. Виданое ли дело: наследник Мечислава под одной крышей с чудью и усыпленными колдовством людьми! Пару раз он порывался разбудить Рагдара, все ему рассказать, но каждый раз ему являлись рассерженные глаза жены, в которых было что-то от его дикой колдуньи, и Альдан, терзаясь, сам не знал, как правильно.

Может, никто не знает, как правильно? Может, все живут, как могут? Может, Мечислав не мог всего описать в своей Книге?

Как не хватало Альдану сейчас разговора с предком! О многом он хотел его спросить.

Утром, когда все проснулись, Альдан нашел жену Рагдара, как обычно, во дворе. Мальчик был при ней, гонялся за сонными щенками.

– Вот. – Альдан передал ей туго скрученный кусок бересты. – Там что для отвара нужно. Пои мальца. Быстрее окрепнет.

Она посмотрела на него с сомнением.

– Да чудь с ним, с суседом вашим. Ваше дело, – отрывисто сказал Альдан. – Но и я в стороне стоять не буду.

Он вышел в город, борясь с искушением вернуться. Но и мать, и мальчик были чисты. Ни крупицы скверны. Ни крупицы чужого влияния! Как же так? Чудь, должно быть, затаилась и выжидает, подумал Альдан. Не может быть иначе… Чудь хитра.