Сердце-пламень

– Ладно, – низким, грудным голосом сказала Инирика. – Сейчас важнее позаботиться о Тормуде. – Ее прозрачные глаза скользнули по мне с едва уловимым торжеством. – Все остальное подождет до завтра.

Не замечая толкотни вокруг Тормуда и его почетное сопровождение, я принялась готовиться ко сну: отомкнула один из новеньких сундуков и поискала там длинную рубаху. Когда все ушли, переоделась и спрятала старое алое одеяние в своем старом сундуке. Там же я нашла пузырек с сон-травой.

Шорох за спиной застал меня врасплох: резко крутанувшись на пятках, я развернулась и упала, с размаху ударившись лопатками о сундук.

– Ох уж эти твои появления, – пробормотала я, потирая спину.

В покоях стоял Дарен. Он поднял укатившийся к его ногам пузырек с сон-травой и одарил меня тяжелым взглядом.

– Что за представление ты сегодня устроила? – сказал он и добавил, оглядев покои: – Мстишь мне?

Стекло хрустнуло в ладони, и тяжелые капли упали на асканийский ковер. Я отвернулась, понимая, что очень давно не принимала снадобье, закрывающее от него разум. Надо было быстро найти и выпить другой пузырек, но руки тряслись, и пробка никак не поддавалась.

– Алафира предлагает выставить тебя вон из Нзира, – проговорил Дарен. – Постой… Сон-трава?

Он пристально всмотрелся в меня, а потом его глаза сверкнули гневом.

– Почему ты не сказала?

– А зачем? – Я содрала зубами пробку. – Никто не поверил бы мне.

Надеюсь, он не успел нырнуть слишком глубоко в мои воспоминания…

– Я бы поверил, Лесёна.

Но металлический скрежет, появившийся в его голосе, пугал.

– Какое тебе вообще до меня дело? – Подавив дрожь, я подскочила к Дарену. Он чуть заметно покачнулся, словно желая отступить назад.

– Ты меня избегаешь! Не даешь книги! – крикнула я. – Чудь побери, Дарен, между нами творится что-то неправильное!

Чародей тряхнул смоляными волосами и посмотрел на осколки в своей руке. Тени, задрожав, спрятались за его спиной.

– А что скрываешь ты за этим снадобьем? – скрежет в его голосе прошелся по моей коже, вызывая мурашки.

– Не всем нравится, когда ты копаешься в их мыслях!

– Я же сказал тебе, что не выбирал это.

– Но мешаешь выбрать другим!

Но по его лицу уже ничего нельзя было понять. Оно превратилось в ровную, лишенную красок красивую маску. Морок. Все в Дарене – морок.

– Ладно, – сказал он. – Я поставлю тебе временный замок.

Я усмехнулась.

– Ну конечно. Запри меня. Накажи. Что еще ты можешь сделать?

– Замок, откликающийся на тебя и тех, кого ты сама захочешь пустить, – все так же ровно договорил он. – Обновлю его, когда вернусь.

Я сощурилась, пытаясь разгадать его замысел.

Зачем?

– Чтобы кто-нибудь из мстительных учеников не спалил твои покои вместе с Нзиром, – ответил на мой невысказанный вопрос Дарен. – И вечерами не ходи в одиночку по переходам. Придется подождать, пока все остынут.

– Зачем ты делаешь это?

– Когда вернусь, мы поговорим о книгах еще раз. Просто постарайся не влезать в неприятности.

Дарен еще раз мазнул по моим покоям взглядом и, более ничего не прибавив, вышел.

– Я уже ничего не понимаю, – прошептала я сгустившейся после его ухода темноте.

Ночью, как Дарен и предсказывал, мне пришли мстить: в переходе что-то трещало, потом в мою дверь тихонько постучались, потом – подолбились, а через несколько мгновений дверь заходила ходуном, подскакивая в петлях.

Я в это время сидела, полностью одетая, на постели, с клинком в руке – Дарен недооценил своих учеников или, что еще хуже, вздумал так меня проучить?

Общее мнение собравшихся в коридоре мстителей выразил чей-то злобный вой, а на утро, когда я вышла из покоев, все стены на ярусе были исписаны посланиями в мою честь.

Но это было только начало.

Каждую ночь дверь содрогалась под ударами, а окно звенело от яростных порывов ветра. Царёг говорил, что покои окружены колдовской сетью, которая захлопнется, как только я выйду. И сеть сплетена не только из скрытых заклинаний, но и из настоящей, хитро закрученной в мастерских паутины.

Весть о том, что я обольстила Тормуда и обманом заставила его обставить мои покои, в то время как большинство жителей города ведет скромную жизнь, лишила меня сочувствия даже среди людей. История с Ксантрой, вдобавок ко всему еще и позаботившейся, чтобы как можно больше колдунов услышали именно ее трактовку произошедшего, добавила искру в и без того горючую смесь.

Я ждала, надеясь, что все утихнет или кто-то из учителей пресечет ученические забавы, но учителя либо ничего не хотели с этим делать, либо по каким-то своим причинам не вмешивались. Те, кто знал, что я нашла читальню, не слишком сильно старались урезонить разбушевавшихся учеников. Я подозревала, что Инирика и Алафира наслаждаются моим позором. Лису, скорее всего, было все равно. Казимеку и его свите попросту было не до меня. Остальных учителей я даже не знала. Единственной, кто проявил хоть какое-то участие, была Эсхе. Она неожиданно прислала вместе с корзинкой еды чистых грамот и записку «Держись».

Я училась. Переводила найденные прежде свитки, пыталась разобраться в них. Пыталась найти хоть что-то, способное остановить Ворона в его стремлении поглотить наш мир.