Сердце русалки

— Батрак или священник?

— Ганс, — Леда уже не могла сдерживаться. Грудь ее сотрясалась от рыданий.

Баронесса, выдохнув, откинулась на спинку кресла. С одной стороны, какое позорище, что Леда спуталась с бедняком, с другой стороны, у нее от сердца отлегло, что Ганс хотя бы молодой парень, ровесник дочери, а вот если бы это был Вергий, святой человек, которого они пригрели в своем доме! Но нет, духовник остался для баронессы святым человеком.

— Понимаешь, что сейчас с тобой происходит?

Леда, всхлипывая, покачала головой.

— Внутри тебя — растет ребенок.

Баронесса испытывающее смотрела на Леду, вперилась в нее внимательным взглядом, наблюдала, как дочь хлопает глазами, хватает воздух, закрывает лицо руками, краснеет, как шея ее покрывается алыми пятнами.

— Это сейчас очень некстати. Я попробовала бы раздобыть для тебя кое-какой травы, которая помогает в таком случае. Но тут, в деревне, у каждой стены и у каждого кустика есть уши. Нам не миновать пересудов, если кто-то проболтается. Я не могу до конца доверять даже прислуге, не то, что крестьянской повитухе. Можно посвятить в это дело нашего доктора, но он, когда выпьет, тоже не держит язык за зубами.

Баронесса нервно покусывала ноготь большого пальца, продумывая варианты выхода из щекотливой ситуации.

— Черный люд обожает такие истории. Если это выльется, то народ будет обгладывать каждую нашу косточку. Мы не можем рисковать будущим ни твоим, ни Леи. Представь, что с нами будет, если господин Моррант откажется от помолвки из нравственных соображений? Ты не думала о последствиях, о своей семье и нашей репутации. Где было твое воспитание, твоя добродетель, когда ложилась с этим батраком?

— Мама, прекрати! — Леда согнувшись, упала лицом себе на колени, и зарыдала еще горче.

— Я знаю, что мы сделаем. Свадьбу перенесем на следующую осень. А ты весь этот год поживешь у бабушки. Я лично сопровожу тебя туда и объясню ситуацию. Там тебя никто не знает, поживешь тихо-мирно в ее поместье, никуда ходить не будешь. А когда придет срок, родишь и вернешься. Ребенка я пристрою. Мы забудем обо всей этой отвратительной истории. Ты спокойно выйдешь замуж и уедешь в новую семью.

Леда подняла заплаканное лицо и с ужасом посмотрела на мать.

— Как пристроишь? Куда? Кому? Ты собралась кому-то отдать моего ребенка? — чуть не начала она кричать. Баронесса замотала руками, пытаясь унять истерику дочери. — Ты мне всю жизнь твердила, что дети — это счастье, а теперь хочешь его, как щенка, кому-то впихнуть? Кому он нужен, мама, кому? Да я бы даже и щенка не отдала, потому что любила бы его!

— Ты что, не понимаешь, что бастард испортит жизнь не только тебе, но и нам всем! Это ты сейчас так думаешь, что у тебя во чреве милый щеночек, но он принесет одни проблемы! Люди злые, Леда! Они будут насмехаться над тобой, тыкать пальцами, оскорблять за спиной. А каково ребенку будет, когда он подрастет и поймет, как к нему относятся? Раз это ребенок батрака, то пусть он и растет среди крестьян. Бедняки, проще к этому относятся, только нам, господам, не прощают.

Леда больше не могла это слушать. Она вскочила и вылетела из библиотеки, и тут же острая резь пронзила ей живот в том месте, где у нее осталась ранка (как она вообще там появилась?). Баронесса хотела было побежать за ней следом, тоже вскочила, но вместо этого снова устало опустилась на кресло: ее окутал жар, ноги не слушались.

За окном библиотеки неспешно летели с высоких деревьев желтые листья.

* * *

От отца семейства Лафонтен было решено скрыть беременность Леды. Баронесса подошла к сложившимся обстоятельствам, насколько это возможно, с холодным рассудком. Она вежливо улыбалась прислуге, мужу и дочерям, пытливо стреляла глазами в Леду, которая всячески избегала теперь любого контакта с матерью и, кроме как на совместных приемах пищи, старалась не попадаться ей.

Баронесса предложила пристроить ребенка Леды не просто так. Ей уже были известны такие истории: и долетали они до нее через десяток знакомых, в виде слухов и пересудов. Как ей было приятно перемыть кости какой-то далекой приятельнице, которую она на дух не переносила, и при этом всегда ловила себя на мысли: а вот у меня все хорошо и никогда такого не будет, и вот те раз. Растишь этих детей в строгости, в целомудрии, а они вот что вытворяют, как с цепи срываются: Леда спелась с батраком, Лея тоже непонятно, где шатается.

«Нужно присмотреться и к Лее, последить за ней», — думала мать, вспоминая слухи о незаконнорожденных детях у богатых женщин, которых они оставляли под присмотром нянек, а сами жили с другой семьей. Еще рано паниковать, в конце концов, мало ли что может произойти, пока идет беременность, а в родах так точно всякое бывает.