Сердце русалки

В свою очередь, Леда, столкнувшись с неожиданной новостью о беременности, долгое время находилась в шоке, но обескуражена была, скорее, приятно. Когда первая обида и злость на мать немного улеглись, она воспылала от счастья. Сама мысль о том, что в ее чреве живет и развивается ребенок ее возлюбленного, окрыляла девушку, дарила ей надежду на будущее. У нее ничего не осталось от Ганса, кроме амулета, и тут такой подарок! Леда уже неделю каждый день ходила в часовню и молилась за здоровье свое и малыша, благодарила Господа за его милость. Мысленно она обращалась и к Гансу на небесах: ходить к нему на могилу она все еще боялась из-за вездесущих взглядов крестьян.

Глава 8

Ранним осенним утром вода у берегов озера начала покрываться тончайшей корочкой льда. Насекомые ушли в спячку, и любимые Сейрой светлячки уже давно не мельтешили вокруг камышей и зарослей кустарников. Лес медленно, бесповоротно начал окрашиваться в желтый цвет, только черные ели стояли, как каменные изваяния, никакие капризы природы не могли заставить их сбросить трехсотлетние иголки.

Сейра не удавалось уснуть. Брат давно без памяти спал, плечи его слегка вздымались. Прошло уже много дней с тех пор, как она встретила ночью двуногую, которая была, как две капли воды похожа на Лею, — прирученную двуногую брата. Сейра бы не обратила на девицу внимания, но она за версту учуяла, что душа Ганса, которая витала где-то очень далеко, как ей показалось недавно, теперь стала ощущаться сильнее. Этот дух, эта энергия приманили Сейру, она как под приказом, плыла, вслушиваясь в малейшую вибрацию воды, она следила за двуногой, и когда та села выплакаться, она решила, что — пора, сейчас самый удачный момент показаться ей.

Дальше все было как во сне, Сейра посмотрела на свои пальцы с острыми когтями, которыми она почти что вспорола бедной двуногой живот, и кто знает, что случилось бы, если она не убежала. Было жалко отдавать амулет Ганса, но зато русалка выручила нечто гораздо более ценное от двуногой, чем веревочка с русальей чешуйкой — она заполучила маленькую душу. Русалка не понимала, радоваться ей или нет, и что делать дальше. Она приняла это как данность, как естественную потребность своего скромного бытия. Она гладила себе впалый живот и думала о том, как они с братом появились у Веслава, их отца. Старый водяной толком ничего не рассказывал, будто боялся взболтнуть лишнего, но вот теперь они с Ларсом остались одни в полной растерянности, приходится прокладывать себе путь наобум и на ощупь, следуя древним инстинктам.

Вдруг ей захотелось есть, живот яростно заурчал. Сейра плюхнулась в воду и поплыла к болотным зарослям, где ютились каждую ночь стайки плотвы.

Глава 9

Резко испортилась погода. Какой был всего неделю назад теплый, жаркий октябрь, и как внезапно приветливое солнце скрылось за тучами: полил холодный дождь, а утром лужи уже начали покрываться хрустящей коркой.

Лея отложила все свои летние платья и теперь без теплой шали и сапожков до щиколотки на улицу не выходила. О купании уже не могло быть и речи. Она смотрела в окно, как дождь хлещет по стеклу, как капли стекают одна за другой, превращаясь в быстрый бурлящий поток у нее за подоконником, и думала о том, что в такую непогоду делает Ларс. Наверно, они с сестрой сидят у себя в пещере и пережидают бурю. Лея посмотрела на синюю кувшинку, которую подарил ей Ларс на день рождения. Цветок уже начал увядать, и Лея решила его засушить, но пока что пусть радует своей красотой и нежностью до последнего.

Мама больше не вызывала ее на разговор по поводу того, куда Лея ходит. Видимо, кто-то да и донес, что дочь вовсе не в часовню наведывается почти каждый день. Но мама вдруг замкнулась, на Лею совсем перестала обращать внимание, постоянно сидит какая-то задумчивая, даже будто забыла о свадьбе с Йоханом. В семье происходил молчаливый разлад. И похоже, только отец сохранял присутствие духа и вел себя, как обычно, либо не видел изменений в поведении домочадцев.

Лея села писать письмо Йохану. Он как раз недавно прислал ей открытку, поздравил с праздником и посетовал, что не сможет присутствовать. Обещал привезти ей скоро какой-то роскошный подарок. Нужно было поблагодарить его, вежливо принять пожелания и по правилам этикета ответить, что подарки вовсе не обязательны. Лея не ждала и не хотела от него каких-то подношений, все мысли у нее были теперь только об одном — о Ларсе. Зачем она продолжила ходить к утесу? Она же обещала себе, что придет один раз, оставит угощение и забудет. Она обещала себе, что не влезет ни в какую острую историю, и вот все случилось ровно наоборот. Похоже, пока никто не знает, с кем именно она общается. А о свадьбе, о том, что скоро придется уехать, Лея совсем старалась не думать, словно будущего не существует. Разумом она понимала, что их с Ларсом общая судьба невозможна. Они из разных миров, настолько несовместимых, что нельзя даже подумать, чтобы примерить образ жизни друг друга.