Сердце тьмы

Фрейя села. «Он нас видел», – подумала Фрейя. Стыдно ей не было. Она лишь боялась какого-нибудь глупого и неловкого последствия, даже не догадываясь о том, в какой степени Хемскирк (в своих мыслях) присвоил ее себе.

– Вы, должно быть, идете из Палембанга? – проговорила она, стараясь поддерживать светскую беседу.

– Что? Ах да, из Палембанга. Ха-ха-ха! Знаете, что ваш папенька мне сказал? Он сказал, будто вы здесь очень скучаете.

– А отсюда вы, я полагаю, отправитесь к Молуккским островам? – продолжала Фрейя, желая добыть сведения, полезные для Джеспера.

К тому же, когда эти двое мужчин не находились подле нее, ей всегда было отрадно знать, что их разделяет несколько сот миль.

– Да, к Молуккским островам, – прорычал Хемскирк, сердито глядя туда, где темнела ее фигура. – Ваш отец находит это место слишком тихим для вас. А я вам вот что скажу, мисс Фрейя. Нет на земле такого уголка, где бы женщина не ухитрилась кого-нибудь одурачить.

Фрейя подумала: «Я не должна позволить ему вывести меня из терпения». В этот момент юноша-тамил, главный слуга в доме Нельсона, принес светильники. Фрейя тут же принялась пространно объяснять ему, куда их поставить, а затем велела подать на подносе джин с горькой настойкой и прислать в дом Антонию.

– Я ненадолго оставлю вас, мистер Хемскирк, – сказала она и ушла в свою комнату, чтобы переодеться к ужину.

С этим делом девушка управилась быстро, поскольку хотела вернуться на веранду прежде, чем там появится ее отец. Нельзя было допустить, чтобы он снова остался с лейтенантом наедине. Твердо решив держать в собственных руках нить разговора между этими двоими, Фрейя было успокоилась, но снова пришла в негодование, когда Антония, до сих пор не преодолевшая испуга, показала ей синяк на руке.

– Он прыгнул на меня из куста точно тигр, – нервически засмеялась служанка, глядя на хозяйку испуганными глазами.

«Чудовище! – подумала Фрейя. – Значит, он вздумал за нами шпионить». Она пришла в ярость, но толстый круглоголовый голландец в погонах и в белых штанах, которые были широки в бедрах и узки в лодыжках, имел до того комически отталкивающий вид, что, вспомнив, как он метал в нее при свете ламп гневные взгляды, Фрейя судорожно улыбнулась. Потом ей сделалось неспокойно. Причиной неспокойствия было безрассудство троих мужчин: нетерпеливая пылкость Джеспера, опасения отца, страсть Хемскирка. Нежно любя первых двоих, Фрейя решила пустить в ход весь свой женский дипломатизм. «Со всем этим, – сказала она себе, – нужно покончить, да поскорее».

Между тем Хемскирк, лениво развалившись в кресле, вытянув ноги и положив на пузо фуражку, распалял в себе звериную ярость, совершенно непостижимую для такой девушки, как Фрейя. Уперев подбородок в грудь, он не сводил каменных глаз со своих туфель. Фрейя поглядела на него из-за портьеры. Он был смешон. Но эта его абсолютная неподвижность производила тревожное впечатление. Фрейя прошла по коридору на темную восточную веранду, где, послушный полученным указаниям, спокойно сидел Джеспер. Она тихонько подозвала его, и в ту же секунду он был рядом и пробормотал:

– Ну что?

– Там этот жук, – с беспокойством прошептала Фрейя.

Напуганная зловещим видом голландца, она подумала, не сказать ли Джесперу, что тот их видел. Но ведь лейтенант мог и не доложить о своем открытии отцу. Во всяком случае, сегодня. Она быстро рассудила, что Джеспера безопаснее было бы поскорее выпроводить.

– Что ему нужно? – спросил Эллен негромким спокойным голосом.

– Ах, ничего-ничего! Он просто сидит с недовольным видом. Но ты же знаешь, как это всегда тревожит папу.

– Твой отец ведет себя неразумно, – произнес Джеспер тоном судьи.

– Не знаю, – отвечала Фрейя с сомнением. Изо дня в день видя проявления отцовского страха перед властями, она отчасти его переняла. – Не знаю. Папа говорит, что боится на старости лет оказаться нищим. Послушай, ребенок, тебе бы лучше завтра первым же делом отсюда уехать.

Джеспер надеялся провести с Фрейей еще один вечер – вечер тихого счастья, когда возлюбленная рядом, а бриг перед глазами, и можно мечтать о будущем блаженстве. Его молчание красноречиво свидетельствовало о том, как он разочарован. Фрейя испытывала то же чувство, но ей надлежало быть рассудительной.

– Покуда этот жук ползает по дому, мы все равно ни секунды не сможем побыть наедине, – проговорила она торопливым приглушенным голосом. – Так зачем тебе оставаться? Пока твой бриг здесь, Хемскирк тоже не уйдет. Ты же знаешь.

– На него следовало бы заявить в полицию за праздношатание, – пробормотал Джеспер и досадливо усмехнулся.

– Снимайся с якоря на рассвете, – чуть слышно произнесла Фрейя.

Он задержал ее так, как это делают влюбленные. Ей тяжело было его отталкивать, поэтому она, не вырываясь, попробовала его увещевать. Он, не разжимая объятий, прошептал ей на ухо: