Сердце тьмы

Фрейя снова улыбнулась, затем посерьезнела. Ей приятно было слышать о своем могуществе, и вместе с тем она сознавала, что такая власть налагает на нее некоторую ответственность.

В эту минуту к ступеням веранды приблизился Хемскирк, сопровождаемый Нельсоном, и Фрейя от меня ускользнула. Как только голова лейтенанта поднялась выше уровня пола, гадкие черные глазенки забегали, бросая взгляды во все стороны.

– Где же ваша дочь, Нельсон? – спросил он таким тоном, будто каждая живая душа в мире принадлежала ему, а потом, обращаясь ко мне, прибавил: – Богиня упорхнула, да?

Бухта Нельсона, как мы ее называли, была в тот день набита до отказа: первым стоял мой пароход, дальше канонерская лодка «Нептун», а Джеспер, как всегда, поставил «Бонито» так близко к скалам, что казалось, будто, имея кое-какую сноровку, можно прямо с веранды бросить шляпу на его шканцы, тщательно начищенные пемзой. Латунь горела точно золото, а белая краска отливала мягким блеском, как платье из атласа. Лакированный рангоут и крупные, безукоризненно выровненные реи придавали бригу элегантность военного судна. «Бонито» был великолепен. Неудивительно, что, имея такой корабль и слово такой девушки, Джеспер жил в состоянии неугасающего восторга, которое, вероятно, подошло бы для седьмого неба, но в нашем мире небезопасно.

Я вежливо заметил Хемскирку, что, поскольку в доме трое гостей, мисс Фрейя, наверное, хлопочет по хозяйству. На самом-то деле я знал: они с Джеспером отправились в их излюбленное местечко на берегу единственного ручья, протекавшего на островке. Поглядев на меня угрюмо и с недоверием, капитан «Нептуна» стал располагаться на веранде будто у себя дома: бросил свою толстую цилиндрическую тушу в кресло-качалку и расстегнул китель. Старый Нельсон скромно уселся напротив него и, беспокойно вытаращив круглые глаза, принялся обмахиваться шляпой. Чтобы потянуть время, я попытался завести разговор, однако мрачный влюбленный голландец без конца переводил взгляд с одной двери на другую, а на все вопросы отвечал либо колкостью, либо сердитым бормотанием.

Тем не менее вечер прошел благополучно. К счастью, блаженство, доходя до наивысшей степени, препятствует чересчур бурному выражению чувств: Джеспер молча глядел на Фрейю, тихий и сосредоточенный. Прежде чем мы возвратились на наши суда, я предложил ему завтра же утром взять бриг на буксир. Мне хотелось как можно скорее увезти его из бухты. При первом холодном свете следующего дня мы прошли мимо канонерской лодки, которая лежала на зеркальной поверхности бухты, черная, неподвижная и беззвучная. Диск солнца с тропической поспешностью поднялся на высоту двух своих диаметров, прежде чем мы успели обогнуть риф и поравняться с мысом. На самом большом валуне стояла Фрейя. Я прекрасно видел ее в бинокль: в белом платье и шлеме, она была похожа на розоволицую статую богини-воительницы. В ответ на взмах ее платка Джеспер замахал фуражкой, поднявшись на грот-мачту своего брига – тоже белого и воинственного. Вскоре после мы расстались: я пошел на север, а Джеспер, подгоняемый легким ветром, – на восток. Полагаю, он направлялся в Банджармасин, а оттуда – в два других порта.

После этой мирной встречи я больше ни разу не видел вместе их всех: очаровательно свежую решительную Фрейю, наивного круглоглазого Нельсона, энергического Джеспера – длинноногого, длиннорукого и длиннолицего, невероятно счастливого в обществе своей избранницы и оттого восхитительно сдержанного. Все трое были высоки, светловолосы и голубоглазы (хотя их глаза различались оттенками голубизны). Рядом с ними смуглый, черноволосый высокомерный голландец, низенький и такой толстый, словно его надули, казался уродливым гостем с другой планеты.

Этот контраст бросился мне в глаза, когда мы, кончив ужинать, стояли на освещенной веранде. Весь оставшийся вечер он не шел у меня из головы. До сих пор я вспоминаю его как нечто забавное и вместе с тем зловещее.

Глава 3

Несколько недель спустя, придя рано утром в Сингапур после плавания на юг, я увидал «Бонито» стоящим на якоре: он, как всегда, поражал такой симметрией и чистотой, словно его только минуту назад вынули из-под стеклянного колпака и бережно опустили на воду.

Пройдя мимо рейда, где остановился бриг, я занял свое всегдашнее место у причала. Мы еще завтракали, когда старшина-рулевой явился доложить мне, что к нам направляется лодка капитана Эллена.

Проворная гичка подлетела к нашему борту, и через две секунды Джеспер, взобравшись по трапу, уже пожимал мне руку своей обычной нервной хваткой, а его глаза глядели вопросительно, поскольку он надеялся, что по дороге я побывал на Семи островах. Я достал из кармана аккуратно сложенную записочку, которую Джеспер без церемоний выхватил и унес на мостик, чтобы прочесть в одиночестве. Выждав приличную паузу, я последовал за ним. Он расхаживал взад-вперед: даже в моменты глубокого раздумья природа его чувств не позволяла ему находиться в покое.

– Ну, дружище, – сказал он, торжествующе тряхнув головой, – теперь мне остается считать дни.