Сердце войны

Пол содрогнулся, когда машина снова пришла в движение. Начертанный светом символ на потолке вращался, пока шестерни внутри машины поворачивались, выполняя свою задачу и втягивая чистую полоску, чтобы нанести на нее гравировку сфокусированным лучом света. Наконец, металл с лязгом упал в лоток. Это не заняло много времени, и полоска опять была холодной. Ричард кинул ее на крышку, а затем оперся на локти и стал переводить. Он хмурился, читая сообщение про себя.

«Я знаю, что ты здесь не ради пророчества».

От него не ускользнула ирония, и, несмотря ни на что, сообщение заставило его улыбнуться. Машина словно была немного легкомысленной — у него был тот же недостаток, который он иногда не мог контролировать.

Регула была права — Ричард пришел не ради пророчества. Он искал ответы. Не сообщив остальным о том, что сказала машина, он поднял взгляд на людей, стоявших по обеим сторонам от него.

— Я знаю, это звучит немного... странно, но думаю, Регула сможет лучше ответить на мои вопросы и сосредоточиться на том, что я спрашиваю, если мы с ней останемся наедине.

Кэлен метнула в него раздраженный взгляд.

— Ты хочешь, чтобы мы дали вам двоим побыть наедине? — спросил Натан, уперев кулаки в бедра.

— Вероятно, так будет намного быстрее, — сказал Ричард.

Никки сжала предплечье Кэлен и, наклонившись ближе, прошептала:

— Прочитав свитки, я думаю, что Ричард знает, о чем говорит. Нам лучше поступить так, как он просит.

Кэлен, вздохнув, смилостивилась.

— Ладно, но ты можешь поторопиться? Нам нужно попасть в сдерживающее поле.

Ричард кивнул и улыбнулся ей.

— Конечно.

Когда они все, пройдя через дверной проем, вернулись на небольшую лестничную площадку у подножия винтовой лестницы, он снова склонился над машиной, положив на нее ладони. Она тут же ожила и вытянула еще одну металлическую пластинку из стопки заготовок.

Наконец, пластинка упала в лоток. Ричард взял ее за края большим и указательным пальцами и поднял, чтобы прочитать.

Машина задавала вопрос на языке Сотворения:

«Я скоро умру?».

Этот вопрос неожиданно растрогал Ричарда. Прежде он не испытывал к машине никаких чувств, но теперь, многое узнав и выяснив, что Регула была изгнана из мира мертвых, которому принадлежала, он смотрел на нее другими глазами. Она была отправлена в чуждый ей мир жизни и заключена в металлическую коробку, скорее всего, созданную творцами, а также наделена самосознанием, чтобы функционировать в чужом мире.

Ричард слегка улыбнулся, положив руки на машину.

— В этом мире все люди умирают, и никто не может избежать смерти. Мы вольны лишь решать, как хотим жить.

Машина тут же заурчала, выдергивая другую металлическую полоску из стопки заготовок. Когда сфокусированный луч света выжег на ней надпись, и пластинка упала в лоток, Ричард поднял ее и положил на крышку машины, чтобы перевести символы.

«Правило волшебника. Наверное, оно очень мудрое».

Ричард снова улыбнулся и положил ладони на машину.

— Да, так и есть.

Рычаги и шестеренки машины опять пришли в движение. Каменный пол дрожал, пока металлическая полоска проходила через внутренний механизм, и Регула наносила на нее надпись, а затем, наконец, пластинка упала в лоток. Ричард оглянулся на остальных. Они сбились в кучу, переговариваясь приглушенными голосами, и, казалось, были поглощены жарким спором. Он не мог разобрать их слов, но для него имело значение лишь то, что они не обращают на него никакого внимания.

Он поднял металлическую пластинку и остолбенел от того, что прочитал.

«Каково это — испытывать удивление? Не знать, что произойдет? Не знать обо всех возможностях?».

Регула — сила подземного мира, регулирующая вечное настоящее — обсуждала с ним природу его мира. Регула знала обо всем, что произойдет, что может произойти. Она была грандиозным всеобъемлющим узлом, нагромождением вечного настоящего, которое состояло из всех возможностей.

Возможно, она и знала почти обо всем, но свободная воля выходила за ее рамки.

— В этом смысл того правила волшебника, — сказал Ричард, возвращая ладонь на холодный металл крышки машины. — Не знать, что произойдет, значит быть наполненным возможностями, почти так же, как ты. Нам иногда трудно выбрать одну из этих возможностей, иногда нам приходится выбирать сложный или даже ужасающий путь. Но иногда в принятии решения заключается радостная суть того, что значит быть живым, быть человеком.

Металлическая пластина немедленно начала свой путь через Регулу. Когда она вышла, Ричард положил ее на крышку рядом с остальными и стал читать.

«Мертвые говорят со мной. Даже отсюда я слышу их голоса. Даже если они не хотели говорить что-то при жизни, они говорят мне об этом после смерти».

— Должно быть, это... нелегко.

Еще одна полоска прошла через Регулу. Ричард увидел, что на ней начертаны четыре символа. Он быстро перевел надпись.

«Это холодный мир. Я привыкла к скоплению душ вокруг, которые разговаривали со мной. Но я была отослана прочь. Здесь у меня никого нет, и мне одиноко».

Ричард снова положил руку на машину, сочувствуя ей, потому что она была захоронена и забыта.

— Понимаю. Мне жаль, — шепотом сказал он.