Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть третья

Лидас, почти впихнув Горту Пагосу, давал понять, что знает всё или почти всё, только зачем? Гвардейская бравада, желание дать противнику шанс или… попытка вынудить вожака мародеров сорвать маску? Если так, ловушка сразу и сработала, и нет. Турагис, проглотив наживку, ударил, застав охотника врасплох, остальное доделало предательство Анастаса. Имел ли место сговор или зарящаяся на прибожественность рыбина просто воспользовалась случаем? И что теперь делать с разбойничьим главарем? Бывшим героем, угодившим в канцелярские жернова… Приютившим Гирени другом, оборотнем, грабителем, убийцей!

— Когда он проснется?

— Если не принять особых мер, часа через три.

— Хорошо… Спешить некуда. — Взглянуть на диван Карло себя все же заставил. Турагис по-прежнему спал, лицо старика было строгим, гордым и отрешенным, хоть аллегорию чистой совести малюй.

— Господин маршал, — вездесущий Фурис явился удивительно кстати, и Карло его чудом не расцеловал, — я счел обязательным незамедлительно сообщить вам об обнаружении…

— Взаимно, — маршал кивнул на стол и бюро. — Это по вашей части! Он по военной привычке записывал всё.

— Это облегчит составление реестра, — одобрил доверенный куратор походной канцелярии. — Господин командующий, капитан Левентис опознал некоторые предметы, но желательно, чтобы вы подтвердили его правоту.

— Я?

— В известном вам тайнике хранился тюк, видимо, предназначенный на случай внезапного отбытия. При его вскрытии было обнаружено значительное количество ценностей. Некоторые из них могут быть вам знакомы.

Они были знакомы, все эти кольца и ордена, которыми на границе сверкали Каракисы, как столичные, так и кагетские. Одни удирали от Ореста в Казарию, другие — от Лисенка в Гайифу, в итоге всей стаей рванули в Алат, но Леворукий большой шутник, и ему надо кормить своих тварей.

— Каракисы не добрались до Алата, — буркнул Карло, понимая, что хочет напиться. — Они никуда не добрались.

4

Показалось, что времени прошло много, чуть ли не полчаса, но Глауберозе не появился. Что-то случилось? Вот именно, причем с твоей головой, поскольку сейчас всего-навсего без двадцати. Не терпится? Ну так вперед, командующий эскортом имеет полное право встретить уважаемого человека и всё еще посла всё еще кесарии во всё еще Талиге. Обычная вежливость, но Фельсенбург, сам не понимая почему, даже головы не поворачивал. Так и гарцевал перед строем своих рейтар. Все мерзли, кутались в плащи, косились в сторону церкви, ждали. Дождались.

— Здравствуйте, полковник, — подъехавший наконец дипломат обвел глазами раздвинутую полосой дороги бело-голубую равнину. — Знаете, Гельбе — это именно Дриксен… Чтоб это понять, достаточно побывать в Талиге, где тракты обсаживают деревьями. Так в самом деле разумнее, но мы в душе моряки, а моряки не загораживают горизонт.

— Скоро солнце станет красным, — невпопад откликнулся Руппи и понял, что почти повторил за хексбергскими ведьмами.

— Последний закат… осени, — граф дурацкому ответу не удивился, а может, просто не расслышал. — В детстве мы ждем от зимних празднеств немедленных подарков, а главного как-то не замечаем. Самая длинная ночь дарит нам дорогу к лету.

— Одну минуту. — Руперт поднял трубу. — Группа всадников… две группы миновали своих рейтар и повернули к церкви. Девять и десять.

— Оговоренный конвой для каждой из сторон — пять солдат и офицер. — Глауберозе поправил безупречный шарф. — Согласно неписаным дипломатическим правилам, встречающий является хозяином, причем на нейтральной территории встречает тот, кто явился первым. Когда оговаривались условия переговоров, были сверены и часы, но стрелки так просто подвести. Сколько на ваших?

— Без четверти три.

— Появление без семнадцати или без четырнадцати выглядело бы достовернее, хотя вряд ли дело в желании покрасоваться. Хозяевам свойственно угощать, тем более под праздник, а свиты остаются ждать во дворе. Рискну предположить, что китовникам это совместное ожидание ценнее самих переговоров, которые они постараются затянуть… Граф, вы сожалели о смерти его величества?

— Да. — Школа бабушки Элизы даром не прошла, на вопросы, подразумевающие единственный ответ, Руппи отвечал коротко и правильно. И потом, он в самом деле сожалел, хотя выбрал бы другие слова… С Готфридом ушли сразу детство, юность и уверенность, что все так или иначе уляжется. Нет, не само, но есть же умные люди, которые знают, что делают. Умные люди были и делали, правда, получалось у них отнюдь не то, что задумывалось, а потом Проэмперадор Савиньяк без обиняков и вывертов бросил, что впереди на самом деле никого. Умные, сильные и взрослые не заметили, что не они плывут, а их несет.

— Впервые я увидел вас на Кесарском поле, — вспомнил Глауберозе. — Многие удивлялись решению вашей бабушки взять малолетнего внука на казнь.

— Казнили барона, который отравил супругу. Что это означает, я тогда не понимал.

— Главное, вы понимаете, что происходит сейчас. Воспитание ее высочества Элизы принесло очень своевременные плоды.