Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть третья

В другое время Руппи бы возразил. Или спросил. Или попытался объясниться, потому что старый дипломат мог понять, только сейчас было не до казненных отравителей. Да и не успевал он ничего сказать: из-за плохонького лесочка показалась небольшая кавалькада — фрошеры, в отличие от варитов, были пунктуальны.

— Всё должно происходить вовремя, — граф Глауберозе еле заметно улыбнулся. — Засвидетельствуйте при случае мое почтение герцогине Штарквинд. Возможно, вы не знаете, что она запретила Друзьям кесаря сравнивать себя с цветами и сказочными созданиями, но дипломат рано или поздно обойдет любой запрет. Я смело сравниваю Элизу фок Зильбершванфлоссе сразу и со сказочным созданием, и с цветком. С Катариной Оллар. Желаю вам всего наилучшего.

— Благодарю вас. Рауф, выровняйте шеренги, будем красивыми.

Стоять столбом Руппи никто не приказывал, и полковник тронул Морока коленом, вынуждая шагать рядом с зильбером Глауберозе. Три немолодых сержанта без разговоров пристроились позади. Спутник молчал, Руппи к нему не лез, до переговоров оставалось всего ничего. Если у графа есть план, самое время по нему пройтись, а если никакого плана нет, старик сейчас собирается, как перед поединком, который нужно во что бы то ни стало выиграть. Проклятье, солнце в самом деле вот-вот станет красным. «Красное солнце, двери в Закат»…

5

Маршал велел найти Ламброса с Агасом, а Ламброс с Агасом, как оказалось, искали маршала и нашли. В обществе спящего сном праведника убийцы, судьбу которого нужно было решать, причем быстро. Главным было именно это, но начал Капрас с более чем заслуженной похвалы артиллеристам.

— Я полностью разделяю выраженное командующим глубокое удовлетворение, — внес свою лепту и Фурис. Бывший писарь очень любил хвалить и поощрять, но отчего-то у него чаще получалось отчитывать. — Мощь и точность вашей стрельбы поражают воображение, возведенные преступниками стены были сметены огненным валом ваших доблестных орудий.

— Стрельба — это, конечно, хорошо, — весело не согласился Ламброс, — только она для нас не новость, а вот ускоренный марш, да по таким, с позволения сказать, дорогам… И ни одна упряжка не подвела, все доехали! А были бы те дуры, что при Дараме… Завтра к вечеру бы дотащили, и то, знаете ли, не уверен, сколько смогли бы с ходу пустить в дело.

— Вы с Медерисом в самом деле редкие молодцы, — от души признал Карло, — однако сейчас нам придется заняться дрянью. Капитан Левентис, для начала я хочу услышать о сговоре за спиной командующего.

— О чем? — Агас изобразил добротное гвардейское непонимание.

— О фокусе с собакой.

— Я был должен отплатить за Лидаса!

— Мы еще не отплатили даже наполовину. — В первую очередь за Прибожественного мстит его преемник. Наверное… — С Анастасом придется трудней, чем здесь, его врасплох не застать. Так чья затея с псом?

— Моя, — Пьетро убрал четки и присоединился к компании у стола. — Однажды я видел, как хорошо обученный волкодав растерзал троих бесноватых, и это был далеко не предел, однако Калган на людей еще не бросался.

— Да и Турагиса в Белой Усадьбе не было…

— Это как раз несущественно. Собаки, любые, чуют бесноватых, когда те срываются или готовы сорваться.

— Так Калган рычал на Ставро не потому, что узнал?!

— Ну да… — Агас покосился на своего безмятежного сообщника. — Пьетро придумал сделать из собачьей злости улику. Мой маршал, мы всего лишь подозревали, доказательств почти не было, вы бы нам не поверили.

— Мне и сейчас не верится… Итак, Калган рвался к хозяину, Пьетро крутился в толпе, а что делал ты?

— Подал сигнал, когда Пагосу показаться. Он стоял лицом к ветру, я подал знак, парень пробежал за конюшнями, чтобы ветер дул уже от него, и позвал, да пес уже и сам учуял. Он бы бросился на любого, кто его не пускает к хозяину, но…

— Более чем вероятная смерть стратега, — вступил смиренный брат, — исключала мое вмешательство, а нам была нужна ссора между вожаками. Кроме того, я не хотел рисковать жизнью собаки больше, чем это было необходимо.

— Понятно, — хмыкнул маршал, — вы предпочитаете рисковать собственными. В том, что мародерами верховодит Турагис, вас убедил Лидас?

— Если бы! — Агас по-лошадиному мотнул башкой, напомнив погибшего приятеля. — Лидас знал наверняка, но ничего, дурак такой, не доказывал! Дескать, раз мы сразу не поверили, он ничего больше не скажет, пока не возьмет мерзавцев с поличным и не ткнет нас носом. Вот и ткнул…

— У мельницы тоже здешние орудовали? — Улыбки на лице артиллериста больше не было. — Я про Кипару…

— Там, — объяснил присоединившимся к корпусу позже Карло, — мы впервые столкнулись с мародерами.

— И с отцом Ипполитом, — подал голос Пьетро. — Я сужу лишь по его рассказу, но господина Турагиса действия разбойников с мельницы скорее исключают. Его люди вышколены заметно лучше, и к тому же они используют лошадей, а кипарские мародеры пришли с реки, на лодках.

— О конном хозяйстве возмутительного дворянина Турагиса следует позаботиться, — вклинился Фурис. — Я подготовлю первичную бумагу о конфискации, но потребуется подробная опись.