Серебряная выдра (СИ)

— Да, — улыбнулась Гермиона. — Ну, мы же, в конце концов, богачи. Ведь так?

— Что-то в этом роде, — усмехнулся Люциус и, указав на небольшую моторную круизную яхту, спросил: — Как тебе, например, вот эта?

Гермиона смерила её оценивающим взглядом. Яхта под названием «La pureté» была красивая, элегантная, не более двенадцати метров в длину, не новая, но пребывающая в прекрасном состоянии. Впрочем, Гермиона не слишком разбиралась в яхтах.

— М-м, — протянула она с серьёзным выражением лица. — Маловата, что-то!

— Ну, знаешь ли! — выдохнул Люциус.

— Я больше люблю паруса! — отмахнулась она, уверенно проходя мимо. — Так вот! Как-то это неправильно, что у нас, как у всех приличных богачей, нет яхты, ты не находишь?

Люциус ничего не ответил. Гермиона обернулась и увидела, что он смотрит на неё с каким-то странным, шутливым выражением лица.

— Кто тебе сказал, что у меня нет яхты? — спросил наконец он.

— Что?! — воскликнула Гермиона, уставившись на Люциуса широко распахнутыми от удивления глазами.

— Ну, ты никогда не спрашивала, — произнёс он так, словно разговор шёл о чём-то будничном и банальном.

— И ты всё это время скрывал от меня яхту? — воскликнула Гермиона, хватая Люциуса за руки. — И где же она? В Британии?

— Нет, — мотнул он головой. — Вот, прямо здесь.

Глаза Гермионы расширились ещё сильнее.

— Здесь? Но мы уже три дня здесь! Что же ты молчал?

— Я может быть, затем тебя сюда и привёл, чтобы наконец-то вас познакомить, но ты её немного обидела, назвала маленькой…

— Это была она?! — Гермиона бросилась обратно к той самой яхте, которую она столь опрометчиво не оценила. Подбежав к ней, она снова прочитала её название и ударила себя ладонью по лбу. — La pureté! Чистота! Ну конечно! И как я не догадалась сразу?!

— Да, жизнь со мной тебе явно на пользу не пошла! — засмеялся Люциус. — Так что? Маловата?

— Прекрати! — Гермиона не могла сдержать улыбку. — Я же пошутила! Поверить не могу, что у тебя есть яхта! Ну, чего же ты ждёшь? Я хочу скорее подняться на борт!

Люциус достал из кармана палочку и произнёс пароль: «La pureté gagne toujours» [2]. В следующее мгновение трап у яхты опустился к их ногам.

— Прошу, миссис Малфой, — сказал он, пропуская её вперёд.

Гермиона, с лица которой не сходила счастливая улыбка, взошла на борт, и Люциус устроил ей небольшую экскурсию. Яхта имела три уровня: верхняя крытая палуба с рубкой, салон с обеденной зоной и две полноценные каюты со всеми удобствами внизу. В одной из кают находилась довольно большая двуспальная кровать.

Пока Гермиона с детским любопытством, осматривала всё вокруг, Люциус, посмеиваясь над ней, извлёк из шкафчика бутылку вина и два бокала.

— Я не был здесь уже очень давно, — произнёс он, и Гермиона различила в его голосе тоску. — Всё хотел продать… как и дом.

— У тебя был здесь дом? — не переставала удивляться Гермиона, следуя за Люциусом в салон.

Наполнив бокалы красным вином, они расположились друг напротив друга, на удобных, обтянутых светлой кожей, диванах.

— Да, когда-то был, — кивнул он. — После войны мы решили его продать. Нарцисса, по правде говоря, думала, что я продал и яхту. Но я почему-то не смог этого сделать. С ней связано столько воспоминаний, — Люциус вздохнул. — Хороших воспоминаний.

— Не припомню, чтобы Драко хоть раз хвастался тем, что у вас есть дом во Франции и яхта, — сказала Гермиона.

— О! — воскликнул Люциус. — Он ненавидит эту яхту, пожалуй, больше чем меня! Пока все его такие же, как и он, чистокровные друзья слизеринцы весело проводили летние каникулы в элитном лагере в Уитернси, Драко был вынужден торчать в этом скучном городе, на дурацкой яхте со своими родителями. Это, правда, длилось недолго — курса до третьего…

— Да, у Драко было тяжёлое детство! — хмыкнула Гермиона и, сделав глоток вина, добавила: — Ты не прав…

— В чём именно?

— Он не ненавидит тебя.

— Бессмысленный разговор, — отрезал он.

— Люциус! — Гермиона поднялась со своего места и села рядом с ним. — Он любит тебя! Ты был для него примером для подражания. Героем во плоти! Самым впечатляющим человеком, которого он знал! Он же сам так всегда говорил.

Люциус погладил Гермиону по спине и, приподняв бровь, сказал:

— Да, но всё это в одночасье рухнуло, и он понял, что ошибался на мой счёт. Я его разочаровал.

— Нет! Он всего лишь понял, что ты тоже человек. Человек, который может ошибаться, имеет на это право! Так же как и он сам…

— Я полностью в ответе за все его ошибки! — покачал головой Люциус. — Только я во всём виноват… Цисси была хорошей матерью, а я был плохим отцом. Думал только о собственных амбициях. У меня никогда не выходило ладить с детьми, да и терпеть их тоже. Ты и сама сегодня видела…

— Брось, любой другой человек на твоём месте вышел бы из себя!

— Но ты же не вышла, — заметил он. — Просто я не выношу детский крик. Он для меня как чёрная метка в небе! Драко был несносным ребёнком. Орал так, будто его пытали! Просто ужас.

— Поэтому ты бил его тростью? — улыбнулась Гермиона.

— А я бил? — Люциус снова приподнял бровь и, медленно кивнув головой, добавил: — Ну да, бывало… Но он должен был знать своё место.