Серебряный век в Париже. Потерянный рай Александра Алексеева

17 августа 1925 года Супо обращается к Алексееву с нежным и заботливым письмом, проникнутым искренним тёплым отношением к его жене и всему ближнему кругу: «Дорогой Алёша, вернувшись в Париж, я нашёл ваше письмо. Я рад получить от вас вести и узнать, что у вас всё хорошо. Отдыхайте. Отправьте обложку Альманаха в Париж, где я нахожусь в настоящее время. Я буду рад увидеть негра[38]. Я много путешествовал и немного устал и дезориентирован. Но Париж прекрасен. Пишите мне, я вас очень люблю. Передайте привет Саше и скажите ей, что я её поздравляю с тем, что она работает. До свидания, Алёша. Летний Париж являет вас в моей памяти и в моём сердце. Помните о начале нашей дружбы? Обнимаю вас. Ваш Филипп. P.S. Привет Этьену». Через неделю, 24 августа, поэт вспоминает время и обстоятельства знакомства с художником: «Я вернулся к моей парижской жизни, но, что меня удивило, с усилием. Пришлось призвать на помощь всю мою энергию, чтобы сработал выключатель. Я одинок, как и в то время, когда мы познакомились, дорогой Алёша. Но теперь у меня нет друзей, как было два года тому назад. Надеюсь увидеть вас в начале сентября, то есть дней через десять. Храните негра до этого срока. Поблагодарите Сашу за её открытку, которая доставила мне большое удовольствие. Ваш друг Филипп».

В эти годы новые друзья часто встречаются, если неугомонный поэт не в отъезде. Так, в 1927 году в письме, отправленном во вторник, Супо пишет художнику – «до четверга», в понедельник – «до пятницы» или «до скорой встречи». Письма неизменно подписываются: «Ваш друг Филипп», «Ваш неизменный друг», «Не забывайте, что я ваш друг», «знайте, что я ваш друг», «Ваш друг, который сожалеет о том, что так давно вас не видел». «Я был очень счастлив провести с вами несколько минут. Ваш преданный друг». «Ваш сердечно», «Весь ваш». Или: «С большой симпатией», «мои искренние, преданные дружеские чувства», «крепко жму вашу руку, «дружески жму руку», «С чувством жму ваши руки». Филипп Супо часто писал Алексееву на бланке издательства Simon Cra[39], расположенном в престижном 16-м округе Парижа, на площади Шопена, где в это время работал. Здесь, в Кламаре, в тишине и изоляции от бурной столичной жизни и рождались новые алексеевские книжные работы с невероятной, заметим, быстротой, всякий раз поражающие творческим прочтением и художественными находками.

Глава девятая Поиск себя ( 1927 )

В 1927 году, кроме Жироду, с циклами алексеевских иллюстраций выходят «Аббат из аббатства» Жана Женбаха, художник нарисует обложку к его же книге «Сатана в Париже»; далее – «Записки сумасшедшего» Н. Гоголя, «Мария Шапделен» Л. Эмона, «Путешествие в страну эстетов» Андре Моруа. А также писательские портреты на фронтисписах: офортный – А. Моруа к его очерку «Англичане», подчёркивающий интеллектуальность и респектабельность популярного писателя, и перовой – Пьера Жирара к книге «Сердце женщины» (заметим, в издательстве Simon Cra, где сотрудничал Супо). Алексеев гравирует портрет Уильяма Блейка, мистического поэта-романтика и художника конца ХVIII – начала ХIХ века, склонного к видениям и увлёкшего собой модернистов ХХ. Оттого он так естественен в современном облике (шарф, шляпа, сдвинутая со лба) на гравюре к книге лирики «Песни невинности и песни опыта» в переводе с английского Ф. Супо.

Жан Женбах интерпретирует Алексеева

Среди знакомых Алексеева Жан Женбах – единственный поэт, аббат-расстрига. Фигура эпатажная, в духе сюрреалистического времени[40]. Учился в семинарии, завсегдатай парижских артистических кругов, носил сутану. После неудачного романа с актрисой пытался покончить с собой, сблизился с сюрреалистами. В книге «Повседневная жизнь Монпарнаса в великую эпоху. 1905–1930»[41] Жан-Поль Креспель дал Женбаху нелицеприятную характеристику, назвав к тому же «не поэтом». Не потерявший, несмотря на богемный образ жизни, веры в Бога после ухода из монастыря, Женбах поссорился с Бретоном, увлёкшимся коммунистическими идеями, обозвал его «воплощением дьявола», за что и был отлучён от сюрреализма. В «Париже в безумные годы»[42] Женбах закончит жизнь в психиатрической лечебнице. В своей книге «Сатана в Париже» он, по словам Бретона, «пытался примирить любовь церковника с любовью мирянина», она «полна юмора и шизофренического бреда». Не без иронии Алексеев поместил на её обложке две беззастенчиво сидящие фигуры – чёрную в сутане и женскую с вытянутыми ножками на коленях этого псевдоаббата.

Они познакомились в 1925 году. А в феврале 1927-го выходит книга «L’abbe de l’abbaye. Poèmes surnaturalistes» Жана Женбаха. Её выпустило в свет издательство La Tour d’ivoire (в русском переводе название книги – «Аббат из аббатства. Сверхъестественные стихотворения»).

В заметках, где художник называет себя Альфеони, он вспоминал: Альфеони «примкнул к группе сюрреалистов и делал гравюры на дереве, которые аббат Дефроке (расстрига) иллюстрировал своими стихами»[43]. Нет сомнений: под Дефроке он подразумевал Женбаха.