Серебряный век в Париже. Потерянный рай Александра Алексеева

В ХIХ веке художники чаще романтизировали образ Дон Кихота, представляя его мечтателем, чьи идеалы не признают окружающие. В Испании таким увидел сервантесовского героя Хосе Ривельеса в многофигурных, тщательно прорисованных иллюстрациях, насыщенных бытовыми деталями. Гордость испанского искусства Ф. Гойя готовил серию офортов с Рыцарем печального образа в стилистике «Капри́чос». Но сохранился всего один рисунок, опубликованный в 1860 году в «Газете изящных искусств»: рождённые безумной фантазией Дон Кихота призрачно-гротесковые фигуры нависают над увлечённым чтением идальго, сидящим на едва прорисованном кресле с книгой в руках в позе, «неподвластной законам гравитации», по выражению Ж. Канаваджо, французского исследователя жизни и творчества Сервантеса и автора статьи про иллюстраторов великого романа.

В Испании начала ХХ века стало популярно сопоставление Дон Кихота с основателем иезуитского ордена Игнасио де Лойолой (1491–1556), неистовым воинственным рыцарем католичества и сторонником всемирной монархии, канонизированным в 1622 году. И Сервантес, и духовный лидер иной эпохи мечтали о триумфе духовного над бытовым, понимая это каждый по-своему. В то же время известный философ, ректор университета в городе Саламанка Мигель де Унамуно (1864–1936), пережив период отрицания Дон Кихота в юности, начинает воспринимать его как национальный миф, считая образ благородного идальго самоценным. Общение с Дон Кихотом, идеальной личностью, возвышает простого человека, считал Унамуно. Так, испанцы в начале ХХ века увидели олицетворение нации в Санчо Пансе (от испанского слова «panza» – пузо, брюхо, живот). Именно от «кихотизации» Санчо-народа, по мнению Унамуно, зависит будущее Испании.

О восторженном отношении Сальвадора Дали к Сервантесу выразительно свидетельствует его вступление ещё в 1923 году в «Орден Толедо», основанный кинорежиссёром Л. Бунюэлем, с которым он вместе снимет фильм «Андалузский пёс». После игры с сервантесовскими реалиями и серией рисунков к роману, сделанных китайской тушью в 1935 году, Дали в послевоенные годы в Америке вновь увлёкся Сервантесом и стал воплощать его образы в мистических, сюрреалистических картинках. Дали работал не над иллюстрациями, а, точнее, над темой «Дон Кихот», почти десять лет – с 1946 по 1965 год.

10 августа 1955 года к Пабло Пикассо пришёл его биограф Пьер Дэкс с заказом: нарисовать Дон Кихота с Санчо Пансой для юбилейного номера коммунистического еженедельника Les Lettres Françaises: грядёт 350-летие романа. Пикассо, взяв лист бумаги, перо или кисть, чёрную тушь, почти мгновенно, дерзко, непредсказуемыми штрихами и линиями, несколькими пятнами сымпровизировал неожиданный образ. Вещает что-то бесплотный, костлявый Дон Кихот. Его великая фигура на несчастном высохшем Росинанте гротесково удлинена – устремлена ввысь, как и вечное копьё. Санчо – несколько пятнами – округл, простонародно приземист, преданно взирает на хозяина. Донкихотовская артистичная беспечность придаёт его образу некий художественный смысл. Недаром слепящим солнцем, кажется, напоён сам воздух раскалённой испанской равнины, пространство её подчёркнуто уменьшенными силуэтами мельниц, а силуэты вечных путников буквально пронизаны солнечным светом. Со временем будет исполнен тиражный эстамп этого шедевра, экземпляры его до сих пор можно найти у почитателей мастера. Образы Пикассо стали хрестоматийными.

Русские иллюстраторы (а это С. Бродский, И. Богдеско, А. Зверев) испытание Дон Кихотом выдержали с достоинством и блеском, подтвердив своим творчеством ещё одну важнейшую истину, сформулированную великим испанцем: «Свобода… – величайшее из всех благ, какие небо даровало людям». Эти слова Сервантеса были особенно близки Алексееву, для которого свобода в течение всей жизни оставалась важнейшим условием существования: «Я всегда думал, что свобода есть моя судьба…»[90] – писал он в одном частном письме.

В 1930 году он получил заказ от издателя Густава Жили из Барселоны – иллюстрировать «Дона Кихота» для библиофильского малотиражного издания «Книга художника» (Livre d'artiste), планируется 150 иллюстраций в технике офорта с акватинтой. Он размышляет над Сервантесом после графического прочтения мистической прозы Гоголя, в своё время соперничавшего с автором «Дон Кихота», создавая «малую эпопею» – «Мёртвые души» с главным героем Странствующим Рыцарем Стяжательства. И после «Братьев Карамазовых», литографии к которым сделали его имя знаменитым. Именно роман Сервантеса, по мнению Достоевского, способен «отвлечь ум от поклонения вечному и глупому идолу средины, вседовольному самомнению и пошлому благоразумию».