Серебро и золото

Волна венгров обрушилась на галичан, и до застывших, словно языческие идолы, скулнскхорцев и бургундцев, донеслись звуки отчаянного сражения. Просто слитный шум, в характере которого, впрочем, никак не усомнишься. Сражение. Битва. Кровь и смерть. Отчаяние, надежда, мужество и безрассудство, – все слилось в этих звуках, но Елизавета "слышала" и то, чего не могли услышать другие. Она, словно бы, была там и "видела", как с треском ломаются пики и лопаются щиты, как со свистом летят стрелы, как ржут обезумевшие лошади, кричат раненые и богохульствуют живые. Сталь высекала искры из стали, летели веером капли крови, и смерть во всем своем безобразном величии простерла над полем брани черный подбитый вечностью плащ.

"Аминь!"

Где-то на западе поднял свой сильный голос медный горн, и сейчас же за завесой "черного тумана" зашевелились массы изготавливающихся к последнему смертельному броску всадников.

"Время!"

– Квиг!

– Я здесь, конунг!

"Боже мой! Ни один из них не смеет теперь назвать меня просто графиней…"

Между тем, затаившаяся до времени кавалерия пошла, тронулась с места, осторожно, шагом, выдвигаясь к пункту последней атаки. Минута. Две. Три…

"Пошли!"

Их не было видно за пологом все еще не рассеявшегося тумана, но расстояние было невелико – пятнадцать саженей[66], никак не более. И стрелки не могли не слышать, как набирает скорость кавалерийская лава.

– Труби!

Квиг взбросил руку с рогом ко рту и над речной долиной поплыл долгий и мощный звук. А в следующее мгновение разом вжикнули, исчезая в тумане, сотни стрел, и снова, и опять… Лучники метали стрелы так быстро, как только могли, постепенно переходя с навесной траектории к настильной стрельбе. За клубящимися туманами слышались приглушенные, глухие, как через толстую ткань, вопли, крики, отчаянное лошадиное ржание, треск ломаемых при падении пик, звон металла о камень, и металла о металл.

– Сейчас они повернут на нас! – Елизавета опустила забрало, "оскалившись" на невидимого пока врага рысьей пастью, взяла из руки Ирины щит и приняла от одного из гвардейцев моргенштерн Эрика. – Труби тревогу!

И снова взметнулся к светлеющему небу призывный клич. Елизавета повела плечами, примериваясь к тяжести брони, двинула левой рукой, держащей щит, почувствовала боль и приняла ее, как часть договора. Потом приподнялась в стременах и слегка повела правой рукой. Устрашающая "Утренняя звезда" качнулась на цепи. Она была тяжелая – шесть гривен[67], никак не меньше, – но руку не тяготила, и ухватистая рукоять не скользила в кольчужной перчатке.

"Ведьма к ведьме пришла…"

Раздались чавкающие звуки, плеск разбрызгиваемой воды, звонкие удары лошадиных копыт по камням, и из колеблющегося марева туманных масс выплыл, медленно обретая форму и скорость, первый всадник. За ним другой, третий… Венгры, испытавшие, по видимости, шок и растерянность в первые мгновения боя, когда на них внезапно посыпались вражеские стрелы, нашли в себе достаточно мужества, чтобы не бежать, а, напротив, атаковать неведомого врага.

"Молодцы!"

Первая шеренга скульнскхорцев уже передала луки и колчаны назад, взяв в руки мечи и боевые топоры. Вторая – выстрелила в последний раз, сбросив с коней еще пару десятков всадников, и тоже взялась за сталь. Лучники третьей шеренги, отступив на шесть шагов назад, успели выпустить по две стрелы, прежде чем и им пришлось взяться за мечи.

Началась резня. Всадники рубили с плеча, но скулнскхорцы опытные воины и сражались не на первой войне. Они крутились, уходя от ударов, и сами стремились вытащить венгров из седла или нанести им удар снизу-вверх. Они останавливали вражеские мечи своей сталью, бестрепетно принимая вызов судьбы, и подрубали лошадям ноги, рискуя получить копытом в лицо. Они сражались, и кавалерии никак не удавалось смять их или отбросить.К тому же, подошедшие из тыла бургундцы, вооруженные алебардами и боевыми косами, усилили оборону, а рыцари начали движение в обход сражающейся пехоты. Эрик вел сотню тяжеловооруженных всадников на левый фланг, Елизавета – полторы сотни – на правый. Тревога сжимала сердце, ведь невозможно было знать, устоят ли пешие вои против конных. Но одно было очевидно, фланговый удар по войску княжества Галич-Мерь не состоится.

– Пошли! – крикнула Елизавета, завидев выезжающих из леса венгров, и пришпорила Окхе, посылая кобылу вперед. – Вперед! Пошли!

– Пошли! Пошли! – подхватили многие голоса, – Ура! Скулнскорх!

Затрубили в рог, в другой, и еще, а лошадь уже перешла с быстрой рыси в галоп.

– Скулнскорх! Скулнскорх! – кричали вокруг, – Лиса! Конунг! – этот клич зажег ее сердце и Елизавета, подняв правую руку вверх, начала раскручивать медленными движениями кисти тяжелый шипастый шар.