Серебро и золото

Сначала, после славной победы над венграми и своевременного волховства Клодды, Елизавета полагала, что лишь считанные дни, – ну пусть не дни, а недели – отделяют ее от Магдебурга или Геттингена. Однако превратности пути, география и геополитика – в лице доброй дюжины политических интриганов, недоброжелателей, безумцев и дураков, – заставили объединенные силы галичмерцев и скулнхорцев идти не туда, куда хотелось, а туда, куда моглось. Моглось же на юг – юго-запад, оттого сначала вышли к излучине Ворта, позже – уже в Силезии – форсировали Одер и через Богемию достигли Саксонии. Но это так только говорится – прошли, вышли, форсировали… Прошли где топями, а где и горами, но везде с боем. Форсировали – в диких непригодных для переправы местах, избегая сражений за броды и узости. Достигли... Что ж, и в самом деле, достигли, пройдя чуть больше половины пути. И вот армия в Саксонии, но на дворе уже глубокая осень, едва ли не зима, а идти еще далеко и долго, и Людо Каген, по последним известиям, отошел к Страсбургу и Мецу, ведя военные действия одновременно на трех фронтах: против французов, ополчения швейцарских кантонов и армии графа Савойского.

– Что это? – спросила Елизавета, прислушиваясь к долгим печальным звукам, растворяющимся в клубах тумана.

– Колокола, я думаю, – Клодда, закутанная в соболиный плащ, нахохлившись, сидела несчастной птичкой на своем огромном боевой коне. – Кто-нибудь откликнулся?

В голосе Тилли звучала надежда, но Елизавете нечем было утешить подругу.

– Извини, фюрстина, но мне до них не докричаться, увы... – Елизавета отправлялась на поиски каждую ночь. Бродила среди теней, искала во снах, но находила лишь обрывки грез, следы собственных надежд и отзвуки отзвуков, блуждающие в мире неверных отражений, звала, но не слышала отклика. Ей все время мерещились далекие голоса Олафа и Аскольда, Зои и Дамаля, Веры, Лены и Абеля, но слышала ли она их на самом деле или нет, было не понять. И еще ей казалось, что иногда во сне она встречается взглядом с Людо, но, похоже, воображение и любовь были способны на многое, но не на все.

– Жаль... – Тилли была нездорова, хотя, казалось бы, чем может хворать ведьма?

– Мне тоже, – согласилась со вздохом Елизавета, и это была истинная правда.

– Война – это совсем не то, что я думала, – призналась она через мгновение. – И знаешь, Тилли, я так устала воевать...

– Нас ждет битва... – хрипло выдохнула Клодда Галицкая и выпрямилась в седле, словно сама собиралась тотчас вести галичмерцев в бой. – Неужели, ты их не чувствуешь, Цисси?

– Кого? – нахмурилась Елизавета, ничего такого не ощущавшая, кроме промозглого холода, разумеется, пробиравшего до самых костей.

– Курфюрст Саксонский ведет к Мейсену двадцатитысячную армию, – лицо Клодды стало сухим и строгим, глаза обрели цвет изумрудной зелени, и в них зажглись темные огни. – Он будет здесь завтра, и нам остается лишь взять крепость Альбрехтсбург или дать сражение на этой стороне реки...

– Крепость... – Елизавета закрыла глаза и попыталась увидеть Мейсен и замок Альбрехтсбург, но все было напрасно: туман застил взор, и тени мельтешили перед глазами.

– Высокий берег, – тихий голос Клодды был холоден и суров, – толстые стены, квадратные башни... Нам не взять крепость сходу.

– Что ж, – Елизавета открыла глаза и посмотрела на армию, идущую сквозь туман, – мы дадим Морицу бой в поле. Мне помнится, он не блещет военными талантами.

– Не блещет, – согласилась Клодда, – но с ним идет маркграф Филипп Гессенский, а он слывет удачливым полководцем.

– Удача – подруга случая, – почти беспечно пожала плечами Елизавета. – Не стоит полагаться на случай, Тилли, однажды он может оставить тебя с носом. Так мне кажется.

– Твоя правда, Цисси, но князь Нассау отнюдь не игрок, – возразила Клодда. – Он крепкий профессионал, как я слышала.

– Так Фридрих тоже с ними? – нахмурилась Елизавета, она начинала понимать, в какую сложную ситуацию угодила их армия. Битва на равнине в виду вражеской крепости, пусть и отделенной от поля боя рекой, и сама по себе не сахар, особенно если соотношение сил – один к двум. Но если этих "двух" ведут в бой толковые командиры, вроде Филиппа Гессенского, не говоря уже о таких талантах, как Фридрих Нассау, перспективы, прямо сказать, не кажутся блестящими. Да чего уж там, такие перспективы просто неприемлемы.

"Но других-то у нас, увы, нет... Или есть?" – что-то смутное ворохнулось на краю сознания, и Елизавета поняла вдруг, что не все потеряно: новая "история будущего" стремительно прорастала сквозь стылую марь, заволакивавшую разум Елизаветы.

"Холм... " – придумала она и "увидела" холм, у подножия которого струила к Эльву свои холодные воды невеликая безымянная речушка.