Серебро и золото

"Вот ведь убогие!" – покачала головой Елизавета, вполне оценив переживаемый юными саксонками когнитивный диссонанс. По-видимому, в этих местах знатные дамы все еще мылись в рубашках, если мылись вообще.

Однако приказ в Германии, как известно, больше чем приказ, даже в средние века. И служанки все-таки решились на кощунство, послушно склонили головки и, безропотно обнажив Елизавету, помогли ей "взойти" в огромную шайку, собранную из шпона наподобие винной бочки.

– Ох! – с блаженством выдохнула Елизавета, опускаясь в горячую воду. – О, майн Гот! Да, да, да!

Прозвучало двусмысленно, но ей было все равно. Горячая вода и сама по себе способна творить чудеса с уставшим и "палками битым" телом, но ведь в ассортименте имелось еще и флорентийское зеленое мыло, и сарацинские ароматические масла, и отшлифованная силезская пемза, и великолепная губка с греческих островов.

"Просто праздник души какой-то, а не помывка после боя! – подумала она блаженно и обратила свой взор на замешкавшихся служанок. – О, Господи!"

– Мойте! – прокаркала Елизавета и, наконец, позволила себе отключиться, откинувшись на теплую деревянную стенку, задрапированную льняной простыней. Но отдыхало одно лишь тело, душа, ушедшая в саму себя, продолжала напряженно трудиться. Перед мысленным взором Елизаветы беспорядочной чередой мелькали эпизоды отгремевшего сражения, ее уши привычно ловили крики ярости и торжества, стоны и вопли, звон оружия, надсадное хриплое дыхание, глухие удары, треск ломающихся копий, ржание лошадей, басовитое гудение арбалетных стрел…

– Auf dem Papier war alles schon und gut, doch die Realitat sieht anders aus, – тихо и зло выдохнула Елизавета. Слова срывались с губ, тяжелые, словно камни, и облачко пара, образованное дыханием, висело у самого рта.

– Гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним шагать! – Елизавета еще не знала, о ком сейчас говорит, но надеялась, что все-таки о саксонцах.

С вершины холма она ясно видела, как набирает скорость волна рыцарской атаки. Опустив тяжелые копья и покачиваясь в седлах, словно барки на мелкой волне, рыцари сомкнули строй и неотвратимо приближались к ощетинившемуся пиками построению богемцев. Огромные кони разбрызгивали копытами липкую грязь, трубили рожки, развивались плюмажи на шлемах и длиннохвостые вымпелы, слитный гром поднимался к низкому небу сквозь усилившийся дождь. Но отсюда, сверху, Елизавета видела не только врагов, но и порядки своей армии, и это зрелище заставляло тревожно сжиматься сердце. Терция[76] богемцев была тонка, как лист бумаги. Четыре линии пикинеров, брабантские стрелки на флангах и бургундцы с тяжелыми алебардами и глефами, подпирающие строй уроженцев "родины быков"[77]. По сравнению с ними мощь кавалерийского клина казалась неотразимой. Удар предполагался смертельным, но и это было не настолько очевидно, насколько могло показаться в первом приближении. Запел рожок, возвысили свои голоса трубы, и пикинеры дружно – быстро, но слаженно – перестроились и отступили на десять шагов назад. Теперь фронт армии Елизаветы выглядел совсем иначе, но, набравшая скорость рыцарская колонна уже не могла ни свернуть, ни затормозить. Однако рыцари смотрели только вперед и видели лишь возникшие на направлении их атаки заостренные колья засеки и рогатки, прикрывавшие проходы. За этой импровизированной стеной стояли плечом к плечу четыре шеренги богемцев с пятиметровыми пиками в руках. Чего не могли видеть всадники так это того, как разительно изменился строй скулнскорхцев, занимавших относительно пологий склон холма. Длинные жерди, призванные изображать пики, полетели наземь, и строй лучников начал неудержимое равномерное движение с холма вниз, сокращая дистанцию между собой и флангом кавалерийской атаки.

Снова запел рожок, и воздух загудел от сотен, выпущенных из длинных луков стрел...

– Вода уже остыла, ваше величество, вы можете замерзнуть!

"Мое величество? Ах, да, – сообразила Елизавета, выбираясь из лохани, – наверняка кто-нибудь перевел им титул конунг, как король, вот они и раболепствуют!"

– Вина! – потребовала она своим противным "мужским" шепотом. – Не дайте мне замерзнуть, девушки, и я не выпорю вас ремнем!

"Ну, что, видели, какая я страшная?"

– Ваше величество! – одна из служанок накинула ей на плечи широкий кусок тонкого льняного полотна.

– Ваше вино! – вторая служанка уже спешила подать Елизавете серебряный кубок с подогретым красным вином.

– Вот что, милая, – хрипло выдохнула Елизавета, выпив содержимое кубка одним долгим протяжным глотком, – скажи, чтобы принесли мне галицкого куренного вина. Спроси слуг княгини Клодды, они знают. Называется киевский взвар...

Следовало отдать саксонцам должное, они оказались крепкими и упорными бойцами. Ценой невероятных потерь, рыцари Филиппа Гессенского прорвали строй пикинеров, и в низине Ратмансдорфского ручья началась резня.