Серебро и золото

Негоцианты – их было пятеро – появились в зале буквально через минуту после того, как сенешаль объявил о том, что "трон занят". Впрочем, при ближайшем рассмотрении, ганзейцев среди них было только двое. Трое других были выпечены из иного теста. Высокий широкоплечий человек, одетый в черную шерсть и кожу, носил на боку рыцарский меч, а на груди – золотой капитанский горжет[25]. Лицо его украшали многочисленные шрамы, левая рука заканчивалась стальным крюком, а нога – на этот раз правая – не сгибалась в колене. Его сопровождали два очевидных дворянина, но, как заметила Лиса, эти двое были всего лишь статистами.

– Ваше сиятельство, госпожа правительница! – Негоцианты робко отошли в сторону, и перед Лисой оказался человек в черном. – Я капитан Конрад дер Шау.

– Прошу прощения, капитан, что прерываю вашу речь, – Карл Еггер сидел слева от Лисы в кресле, немногим уступавшим размерами и высотой ее трону. – Вы ошиблись в титуловании, господин дер Шау. Графиню Скулнскорх следует называть meykongr[26], а не kongr[27].

– Но если графиня правит…

– У нас не принято называть женщин мужчинами, – улыбнулся Карл Еггер, он нашел удобную формулу, и она должна была устроить всех присутствующих.

– Что ж, прошу прощения, – лицо капитана дер Шау не дрогнуло, взгляд не изменился. – Госпожа графиня, – он тоже, оказывается, умел находить изящные выходы из трудных ситуаций. – Я капитан Конрад дер Шау имею честь и удовольствие представлять перед вами моего господина и сюзерена князя Хлодвига Хагена, наследника…

– Остановитесь! – окрик Карла Еггера заставил многих вздрогнуть, но отнюдь не Конрада дер Шау.

– Кто этот человек, что перебивает меня уже во второй раз? – спросил он холодным, словно сталь, голосом. – Имеет ли он право перебивать посла к правящей графине Скулнскорх?

– Вы не посол, любезнейший! – Еггер встал со своего места, лицо его побагровело от гнева, и гнев этот показался Лисе чрезмерным и неуместным.

"Что его так взбесило? Всего лишь посол от какого-то князя…" – имя князя практически ничего не говорило Лисе, хотя возможно, все дело было в произношении. На германский лад многие нормальные имена звучат весьма странно.

– Вы не посол, любезнейший! Ибо вы представляете самозванца и мятежника…

– Кто этот человек? – дер Шау смотрел прямо на Лису, требуя ответа от нее, но что она могла ему ответить?

"Сказать тебе, что я царствую, но не правлю?! Ты этого добиваешься?"

– Это барон Карл Еггер, – сказала она, сохраняя лицо, – мой родич и лорд-протектор графства Скулнскорх. И да, мой любезный друг Конрад дер Шау, барон Еггер имеет полное право говорить то, что сочтет нужным, и тогда, когда сочтет правильным, – она "благосклонно" кивнула еще больше покрасневшему от ее "комментария" барону Еггеру и перевела взгляд на посла. – Но не сейчас! Дядя Карл, будьте любезны, сядьте и позвольте мне выслушать посла.

Сердце Лисы готово было вырваться из груди, она в первый раз в жизни осознанно и прилюдно дерзила лорду-протектору.

– Итак? – краем глаза она заметила, что барон Еггер все-таки сел в свое кресло, он не решился на публичное унижение графини.

– Князь просит вас прочесть его послание и принять подарки.

– Начнем с послания, – Лиса поняла вдруг, что сердце не зря пророчило бурю, шторм пришел.

– Дайте сюда! – Еггер протянул руку и ожидал повиновения. – Я ведаю всей перепиской ее светлости, как, впрочем, и ее политикой.

– Послание адресовано графине Елизавете Скулнскорх, лично! – возразил посол.

– Вы же видите, барон, это личное послание! – улыбнулась Лиса и протянула руку.

"Теперь он меня отравит… или оставит без сладкого!"

Мысль показалась Лисе настолько странной, что, несмотря на драматичность момента, она повторила ее про себя два или три раза. Необычная мысль, знакомая и чужая одновременно – словно бы, и ее собственная, но как бы высказанная кем-то другим. Этой вот, Елизаветой Скулнскорх, например, поскольку Елизаветой Лису не называли даже в официальных документах, хотя имя Елизавета и являлось аналогом имени Лиса.

А между тем, пергаментный свиток, обвитый серебряной лентой с тремя печатями, оказался уже у нее в руках, и, сорвав печати, Лиса развернула грамоту. Послание оказалось коротким, но его содержание…

Графиня, писал князь Хлодвиг Хаген по-немецки, в Брюгге я случайно увидел ваш портрет, писанный мастером Иоакимом из Гента. Ваш портрет, сударыня, произвел на меня огромное действие, породив чувство, какого я и сам от себя не ожидал. Прекраснее женщины я не встречал в жизни и не мог себе даже вообразить, что в подлунном мире может появиться такое совершенство. Я навел справки и узнал, что вы не только красивы, но также умны и отважны. Подобное сочетание качеств кажется мне не случайным. Я пишу эти строки собственной рукой в надежде, что вы прочтете их собственными глазами.

Графиня Елизавета Скулнскорх, я предлагаю вам свое сердце и руку и прошу стать моей женой перед богом и людьми!

Князь Хлодвиг Хаген

"Хлодвиг Хаген…"

– Что там написано? – все-таки барон Еггер не мог долго сдерживать переполнявшие его гнев и нетерпение.