Серебро и золото

– Что с вами, госпожа?! – склонилась к ней Вера де Йон. – Вы бледны…

"Когда она успела подойти? Я бледна? Вера… Гейр… Мое копье… Что?"

– Ваша светлость, графиня! – капитан дер Шау блондин с серыми глазами, но Лисе все время казалось, что этими глазами на нее смотрит мрак.

– Обождите, капитан! – подняла она руку и обернулась к Карлу Еггеру. – Барон, я как-то пропустила эти новости…

"Пропустила? Ну, да! О нем, как будто, рассказывали еще прошлой зимой".

– Кто он такой этот Хлодвиг Хаген? – спросила она.

По-видимому, барон такого вопроса не ожидал и попросту растерялся.

– Вы хотите, ваша светлость, чтобы я рассказал вам сейчас всю историю? – поднял он брови.

– Я никуда не спешу! – ответила она, пытаясь сдержать безумный бег сердца.

– Как вам будет угодно! – сдержанно поклонился барон. – Господин д'Тур, будьте любезны, сообщите графине все необходимые подробности!

– Ваше высочество! – вышел из-за спины вернувшегося в кресло барона Еггера Яан д'Тур, секретарь лорда-протектора. – Два года назад на съезде ноблей в Мюнстере граф Лудовико Корвин объявил себя потомком Аспида Кагена в третьем поколении и потребовал корону империи.

– Что значит, объявил? – остановила Лиса рассказчика. – Он представил доказательства?

– Да, – начал, было, секретарь, но его перебил Еггер.

– Нет! – отрезал он. – Граф Корвин представил поддельные грамоты, и был объявлен самозванцем!

– Вы лжете или не знаете правды! – вступил в спор капитан дер Шау. – Граф Корвин представил съезду ноблей подлинные грамоты, согласно которым он является потомком князя Кагена в четвертом поколении и третьим этого имени.

– Съезд отверг его притязания! Я сам там был!

– Почему я узнаю об этом только сейчас?! – остановила спорящих мужчин Лиса. – Барон, что вы делали на съезде ноблей, ведь графство не состоит в Лиге, да и в любом случае, представлять Скулнскорх на съезде ноблей могу только я!

– Или лорд-протектор, если монарх юн годами и к тому же женщина.

"Царствую, но не правлю… женщина… юна годами…"

– Ладно, – сказала она примирительно, хотя пламя гнева уже вовсю бушевало в ее душе. – Что произошло на съезде ноблей? Я хочу услышать вашу версию, барон! А вы господин д'Тур возвращайтесь на свое место. Итак?

– Граф Корвин выступил со своими нелепыми претензиями, – раздраженно пожал плечами барон Еггер, – и был отвергнут собранием и объявлен лжецом и самозванцем!

– Но спустя два года после съезда ноблей он все еще жив и посылает ко мне посла… Капитан, будьте любезны, изложить вашу версию событий.

– Князь Хлодвиг Хаген, третий своего имени был признан частью собрания и отвергнут другой его частью. Мнения разделились, и ни одна из сторон не смогла собрать большинства голосов, притом, что около трети участников со своим решением не определились и в голосовании не участвовали.

– Значит, на континенте неспокойно?

– Самозванец развязал кровавую войну! – подтвердил барон Еггер.

– Князь Хаген и его союзники одержали ряд важных побед. Он удерживает Ломбардию и маркграфство Верона, Крайнскую и Истрийскую марки, Швабию и Баварию, большую часть Бургундии.

– Что скажете, барон? – обернулась Лиса к Еггеру. – Это так?

– Самозванец силен и его поддерживают некоторые из великих домов, – поморщился лорд-протектор. – Вы должны понимать, ваша светлость, у каждого свои интересы. Впрочем, возможно, вы этого и не знаете, международная политика неинтересное занятие для юных дам.

– Значит, на континенте война, – Лиса все еще пыталась унять не на шутку расходившееся сердце, но чувствовала, что на долго ее не хватит. – Что нового произошло этой зимой?

– Войска князя Хагена после семимесячной осады овладели Веной, – капитан говорил спокойно и уверенно. – Пали Пресбург, Гран и Буда, армия маршала Готлиба наступает на Брён и Олмуц. Кроме того, на сторону князя Хагена встали два новых сильных союзника: княжество Галич-Мерь и графство ла Марк.

– Каков вождь таковы и союзники! – перебил капитана барон Еггер. – Клодда Галицкая безумна и дважды обвинялась в ведовстве! А Томас фон дер Марк еретик, если вовсе не язычник! Чего еще ожидать от таких людей?!

– Барон, мне рассказывали, что еще наши отцы, ваш и мой, молились в священной роще, – Лиса знала это наверняка, и сама бывала в той роще, но сказать этого вслух не могла: грань между христианством и язычеством в графстве Скулнскорх была тонка и отнюдь не очевидна.

– Глупости! – перекрестился Еггер. – Не слушайте глупцов и еретиков, графиня. Наши отцы были ревностными христианами…

– Оставим кости мертвых, – нахмурилась Лиса, что-то встревожило ее в последних репликах, но ей никак не удавалось вспомнить, что это было. – Капитан дер Шау, вы говорили о подарках…

– Их два, ваша светлость! – склонил голову посол. – Георг!

Один из двух дворян, сопровождавших посла, вышел вперед и протянул Лисе продолговатый деревянный ларец, покрытый тончайшей резьбой и инкрустированный серебром и перламутром. Лиса приняла дар, оказавшийся довольно тяжелым, и, поставив ларец на колени, откинула крышку.

"Несколько странный подарок для невесты, нет?"