Серебро и золото

Зои Икьхгорн оказалась интересной и, по-видимому, хорошо сложенной девушкой, но любопытным и, пожалуй, даже многозначительным было другое. Поверх темно-зеленого платья с пышными юбками, Зои носила золоченую кирасу и была опоясана приличных размеров мечом.

"Чудны дела твои, господи! Или мы устроим феминистскую революцию лет на пятьсот раньше намеченного, или все мы попросту безумны. И второе предположение, увы, ближе к истине!"

Между тем, корабли сошлись, весла были подняты и уложены вдоль бортов, матросы перебросили с палубы на палубу канаты и, подтянув галеру и драккар борт к борту, – при этом "Росомаха" оказалась несколько ниже "Короны Запада", – уложили доски сходней.

– Пошли! – скомандовала Елизавета своим фрейлинам и дворянам эскорта и начала спускаться с возвышения.

А навстречу ей грянули с драккара длинные трубы, и ударил приветственной дробью ходовой барабан. Вайзграф Сава цу Хёгл легко, словно и не стар годами и не обременен тяжелой броней, спрыгнул на сходни, так что доски издали жалобный стон и заходили ходуном, но гиганту все было нипочем. Он в три шага перешел на борт "Росомахи" и, чуть обернувшись, протянул руку дочери. Впрочем, Зои держалась на все еще "танцующих" досках сходен, словно бы и не испытывала никаких затруднений.

"Славная девушка!" – сейчас Елизавета рассмотрела, что Зои Икьхгорн никак не больше шестнадцати лет. Оказывается, они были ровесницами, а это отнюдь не мало, когда надо устанавливать отношения с незнакомым человеком.

– Приветствую вас на борту "Росомахи", Сава цу Хёгл, мой славный вассал и любимый родич!

Ну, каким вассалом является вайзграф на самом деле, еще следовало выяснить, да и по поводу "любимого родича" не все было понятно до конца. Дальний родственник, седьмая вода на киселе – это Елизавета знала точно, но таких родичей у нее, без малого, полграфства, и любим ли ею именно этот Сава и за что, если все-таки, любим, покажет время. Пока же это всего лишь вежливая форма обращения к гостю, пожаловавшему в твой дом, ведь галера –это тоже дом, если сейчас ты на ней.

– Моя графиня! – как ни странно, Сава встал на колено и протянул Елизавете свой меч.

Поступок неординарный, но вряд ли искренний.

"Поглядим! – решила Елизавета, принимая меч. – Он хитрец, но и я не дурой родилась!"

– Прими сей меч, как знак доверия и власти! – формула несложная, но принимать и передавать обратно полуторный[40] меч – упражнение, требующее некоторых усилий. Казалось бы, всего полтора килограмма, ну может быть, чуть больше, но бастард – длинный меч, и ворочать им труд, а не развлечение.

– Поднимитесь, сударь мой! – улыбнулась Елизавета, когда меч снова оказался у Савы. – И познакомьте меня скорее с вашей дочерью!

– Баронесса Икьхгорн, – представил девушку в золоченой кирасе вайзграф. – Моя старшая дочь и наследница.

"Так вот в чем дело! А я-то гадала!"

И в самом деле, чего проще? Вайзграф – титул не наследственный, хотя только полный идиот не попытается превратить его в наследие своего рода. Однако у Савы нет сыновей, одни дочери, и это еще большой вопрос – подчинятся ли бароны женщине. Но если на троне не граф, а графиня, сила прецедента начинает работать в пользу цу Хёгля.

"А ведь он, пожалуй, пошлет ее со мной! – поняла Елизавета, обмениваясь с Зои поцелуями. – Вернется живой, станет героиней. Не вернется, у него еще четыре дочери есть, а память о деве-воительнице останется. Может быть, и на века…"

– Мы предполагали встать в Винги-фьорде на ночевку, а завтра с отливом выйти в море, – сказала она, выпустив Зои из объятий.

– Сегодня мы пируем в замке баронессы, – усмехнулся в ответ Большой Сава. – А завтра на рассвете Зои присоединится к вашему флоту, графиня, с тридцатью двумя драккарами. Западный край посылает на войну сто рыцарей и восемьсот лучников.

"Полторы тысячи человек… Вполне!"

В шестую перемену подали ассорти из каплуна, откормленных голубей, пестрых кур, говяжьего языка и ветчины, и, хотя Елизавета любила язык, особенно копченый или заливной, есть она уже не могла. Жареный петух в меду оказался последним блюдом, которое она съела с аппетитом. Но пить вино она еще могла. Тем более, разбавленное, и маленькими глоточками.

– Где вы предполагаете высадиться? – вайзграф, как и предполагалось, ел за двоих, пил еще больше, но не пьянел и осоловелым не выглядел. Напротив, чем дольше длился пир, тем веселее и бодрее он становился.

– Я хочу идти вдоль датского побережья так долго, как позволят обстоятельства.

– Король Клавдий сильный противник…

– А разве Данией правит не Хамлет? – удивилась Елизавета.

– Нет, – покачал головой Большой Сава. – Покойному королю наследовал брат, а Хамлет лишь принц-наследник.

– Если Клавдий посмеет заступить мне дорогу, я убью его и сожгу Эльсинор, – пожала плечами Елизавета.

На самом деле, ей совсем не хотелось ввязываться в военные действия с датчанами Клавдия или норвежцами Фортинбраса, но если так сложится… Что ж, она отправилась на войну, а не на прогулку.