Серена

В числе тех, кого оставили в лагере Коув-Крик, была и бригада Снайпса. В те последние дни они встречали утреннее солнце на дальних, западных склонах горы Шанти и хребта Биг-Форк, вырубая те немногие акры леса, которые еще не успели пасть под топорами заготовителей. Из-за гибели Данбара в бригаде не хватало одного рабочего; был нанят сменщик, но уже на второе утро молодое деревце вырвалось из-под поваленного ствола гикори и, распрямившись, проломило парню череп. В результате Снайпс был вынужден принять на себя обязанности сразу и старшего вальщика, и пильщика. К полудню, когда рабочие прервались на обед, бригадир так вымотался, что просто повалился на землю, где и остался лежать с закрытыми глазами.

Генрисон откусил кусок сэндвича. Жуя размокший ломоть хлеба с жестким пластом свиного сала, он морщил нос, а проглотил их с такой мукой, словно проталкивал в горло полную горсть мелких гвоздей. Бросив косой взгляд на сэндвич, лесоруб отложил его в сторону.

– Я слыхал, позавчера вечером этот твой проповедник выбирался повозиться на капустных грядках, – заметил Генрисон Стюарту. – Видать, ему стало лучше?

– Да, но он по-прежнему почти ничего не говорит. Тетка решила хоть чуток ободрить его и предложила выступить с речью на похоронах где-то близ Каллоухи, да он только головой повертел.

– Тоже мне способ поднять настроение! – фыркнул Росс. – Смотришь, как кого-то зарывают в землю, и прямо-таки сердце радуется…

– Прежде это его бодрило, – возразил Стюарт. – Преподобный и сам однажды сказал мне, что в смерти ему не нравится лишь одно: на своих похоронах он не сможет прочесть проповедь.

Снайпс пробормотал, не открывая глаз:

– Ты, Стюарт, говоришь об очередном образчике двойственности человеческой натуры. Мы хотим того, что можно обрести в этом мире, в то же время стремясь к тому, чего в нем нет.

– Никак не соображу, о чем ты болтаешь, – заметил Генрисон бригадиру.

Тот чуть повернул голову, чтобы ответить, и ресницы у него слабо дрогнули, точно крылья насекомого, тщетно силящегося взлететь.

– Ну, прямо сейчас я в таком изнеможении, что не стану объяснять. – С этими словами Снайпс опустил затылок на землю, положил себе на веки по треугольному куску ткани с бубенцом на конце и вскоре уже храпел.

– Если мы в ближайшее время не найдем еще кого-то в бригаду, Снайпс окончательно надорвется, – объявил Генрисон.

– Может быть, они снова наймут Макинтайра? – сказал Росс. – Сдается мне, хорошему пильщику молчаливость только к лицу.

– Что скажешь, Стюарт? – спросил Генрисон. – Как по-твоему, сможет Макинтайр вернуться?

– Не исключено.

– Если его вдохновляют похороны, лучшего местечка не найти, – буркнул Росс. – Здесь люди падают замертво примерно с той же скоростью, что и деревья.

Ветерок шевелил высокие ветви белого дуба. То было последнее лиственное дерево на всем хребте, и несколько багряных листьев опали с него, словно дерево сдавалось на милость победителей. Один листок отлетел в сторону Росса, тот поднял его и повертел, внимательно разглядывая, будто невиданную диковинку.

– Думаю, через день-два в Теннесси появится несколько новых могил, – сказал Генрисон. – Гэллоуэй или его мамаша наконец-то поняли, что секрет не в самой короне, а в том, кто под ней ходит.

– Ходит? – переспросил Стюарт.

– Носит корону. Поблизости есть города Кингстон и Кингспорт, и оба расположены среди гор…

– И через оба города проложена железная дорога, – добавил Росс, не отрывая глаз от дубового листка.

– Это их ты имел в виду, – спросил Стюарт, – когда сказал на днях, будто догадываешься, где прячутся те двое?

Росс кивнул.

– Да. Так и знал, что рано или поздно до беглецов доберутся.

– И который из двух городов Гэллоуэй собрался навестить первым? – спросил Стюарт у Генрисона.

– Он не сказал, – ответил Генрисон. – Знаю только, что он отправляется туда нынче же вечером.

– Думаю, мы скоро поймем, верно ли он выбрал, – предрек Росс.

– С чего ты взял? – усомнился Генрисон. – Гэллоуэй может обстряпать свое черное дело так, что никто и не узнает. Бросит жертв в лесу на съедение диким зверям или столкнет в опустевший колодец – и все шито-крыто.

– Может, но не станет. Эти изверги не хотят, чтобы люди сомневались в их подлости. Им нужно, чтобы об убийствах знали все до последней дворняги.

– Пожалуй, ты прав, – согласился Генрисон. – Слыхали, на мосту нашли кепку мальчишки с приколотой запиской? Мать Вона сразу признала его почерк.

– О чем там говорилось? – спросил Стюарт.

– Только о том, что он просит прощения.

– Думаю, Вон решил избавить Гэллоуэя от нужды бросаться за ним в погоню, – рассудил Росс.

– Могу понять, что парень предпочел свести счеты с такой жизнью, – покивал Генрисон. – Вообрази, какой это беспросветный ужас: никогда больше не набрать в грудь воздуху без оглядки – не крадется ли сзади однорукий. У меня и самого возник бы соблазн разом со всем покончить.

– Только тело так и не нашли, – заметил Стюарт. – Хоть какая-то надежда еще теплится…

– Вон всегда был умницей, – сказал Генрисон. – Может, своей запиской он пытался сбить их со следа?