Серена

Приставив ствол к голове оленя, Бьюкенен достаточно сильно надавил, чтобы обездвижить животное. А Пембертон вошел под сень яблоневого сада и прицелился сам.

Вон вернулся первым, погоняя лошадь Бьюкенена, хотя доктор Чейни мог разве что засвидетельствовать очевидное для остальных участников охотничьей вылазки. Когда повозка перевалила через последний хребет и вкатилась наконец в лагерь, было уже за полдень. Картина получилась почти египетская: вокруг завернутого в клеенчатую скатерть тела Бьюкенена теснились редбоны и плотт-хаунды, точно верные псы фараона, готовые проводить венценосного хозяина в загробный мир. Пембертон и Харрис следовали за повозкой; черная охотничья куртка Бьюкенена была привязана к дуге фургона как траурное знамя. Перед зданием конторы повозка остановилась.

Последние участники процессии не успели еще подъехать, как рядом с лагерной лавкой затормозил зеленый пикап Фризелла. Пембертон решил, что, прознав о несчастном случае, фотограф предположил в погибшем местного жителя. Доктор Чейни и Уилки сошли с крыльца конторы навстречу прибывшим. Сидевший на ясеневом пне шериф Макдауэлл встал и тоже подошел к повозке.

В течение минуты все трое не отрываясь смотрели на завернутое тело. Подойдя, Гэллоуэй сложил матерчатый верх фургона и вытолкал гончих вон. Только когда ушла последняя собака, доктор Чейни взобрался на помост и развернул труп Бьюкенена так, чтобы тот лег на доски лицом вверх, и прощупал то место, где пуля прошла сквозь сердце, прежде чем перебить позвоночник.

– Винтовка, – негромко произнес Чейни, обращаясь как к самому себе, так и к Макдауэллу.

Доктор нагнулся вновь и, подобрав что-то с днища повозки, стер следы крови с неизвестного овального предмета, открывая тусклую белизну. Шериф Макдауэлл положил ладони на борт повозки и подался вперед:

– Пуговица?

– Нет, – ответил доктор Чейни. – Это осколок позвонка.

Лицо Уилки посерело. Шериф Макдауэлл повернулся к Пембертону и Харрису, которые все еще сидели на своих лошадях:

– Кто в него стрелял?

– Я, – сказал Пембертон. – Он был во фруктовом саду. А должен был стоять гораздо дальше, за хлевом. Иначе я бы не выстрелил.

– Кто-нибудь еще был с вами? – спросил шериф.

– Нет.

Макдауэлл повернулся еще раз взглянуть на мертвеца.

– Интересно, что выстрел угодил точно в сердце. Я бы назвал такую случайность довольно необычной.

– Я же назову ее крайне прискорбной, – сказал Пембертон, спешиваясь одновременно с Харрисом.

Шериф поднял глаза и впился взглядом – но не в Пембертона, а в Серену, которая наблюдала за происходящим с крыльца их дома. В правой руке она держала черный ботинок, а в левой – тряпку, смазанную обувным кремом.

– Похоже, миссис Пембертон не особенно огорчена гибелью вашего приятеля?

– Не в ее характере проявлять эмоции, – вздохнул Пембертон.

– А что скажете вы, Уилки? – спросил Макдауэлл. – Нет ли у вас догадок, почему ваш деловой партнер мог лишиться жизни? В смысле, кроме как в результате несчастного случая.

– Никаких, – быстро ответил Уилки и зашагал назад к конторе. Лужу под ногами он заметил лишь после того, как обрызгал грязью манжету правой брючины.

Шериф Макдауэлл накинул отворот клеенки на голову и туловище Бьюкенена, оставив на виду только ноги. Несколько рабочих вразвалочку подошли заглянуть в повозку и стояли теперь, бесстрастно рассматривая полуприкрытый труп начальника.

– Отнесите тело к поезду, – велел Макдауэлл лесорубам. – Я намерен назначить вскрытие.

Пока рабочие вытаскивали погибшего из фургона, шериф оглянулся на Гэллоуэя, который стоял чуть поодаль, в окружении гончих.

– Есть что добавить?

– Это был несчастный случай, – сказал Гэллоуэй.

– Откуда такая уверенность? – спросил Макдауэлл.

Кивнув на Пембертона, лесоруб оскалился в кривой ухмылке, щетинившейся желто-бурыми пеньками зубов.

– Он не настолько хорош, чтобы намеренно сделать такой выстрел.

Макдауэлл повернулся к Вону, успевшему занять место возницы. Юноша выглядел испуганным.

– А тебе нечего сказать, Джоэл?

– Нет, сэр, – ответил Вон, глядя на доску под ногами. – Я оставался с лошадьми и фургоном.

– Что-нибудь еще, шериф? – спросил Пембертон.

Вопроса Макдауэлл, похоже, не расслышал, но уже через несколько минут сел в свою машину и был таков. Харрис тоже уехал. Гэллоуэй загнал собак обратно в повозку и, взяв поводья у Вона, последовал за облаками дорожной пыли, поднятыми автомобилями, к выезду из лагеря. Доктор Чейни чуть задержался, но вскоре и он направился к своему дому. Лишь когда Пембертон повернулся, чтобы присоединиться к Уилки на крыльце конторы, выяснилось, что пикап фотографа тоже исчез.

Сидя на стуле с высокой спинкой, Уилки отирал лоб синим шелковым платком, который обыкновенно служил разве что украшением его нагрудного кармана. Пембертон поднялся на крыльцо и, встав напротив партнера, подтянул к себе второй стул.