Серена

На следующей неделе на склонах Шанти произошло еще два несчастных случая: сорвавшееся с несущего троса бревно придавило одного рабочего, а два дня спустя стрела трелевочного агрегата с разворота вонзила пятидесятифунтовый металлический зубец в череп зазевавшемуся второму. Кое-кто из лесорубов начал носить на шее вырезанные вручную деревянные крестики, другие предпочли высушенные кроличьи лапки, кусочки магнитной руды, мешочки с солью, конские каштаны, наконечники стрел и даже железные подковы. Третьи носили в карманах талисманы, берегущие от конкретных напастей: безоары для отвода ядов, омелу для предотвращения ударов молнии, агат, удерживающий владельца от падений, всевозможные счастливые монеты и игральные карты от двойки до туза, заткнутые за шляпные ленты. Несколько рабочих, причислявших себя к племени чироки, полагались на собственные амулеты: крест-камни, пучки перьев и связки приносящих удачу растений. В меньшинстве остались те, кто реагировал на волну трагических происшествий, прикладываясь к припрятанной бутыли виски. Кое-кто перенял у Снайпса манеру одеваться по возможности ярко и пестро; таких было видно издалека, когда они брели по склонам, напоминая не столько лесорубов, сколько горстку отвергнутых шутов, плетущихся ко двору более хлебосольного правителя. Несколько человек даже подумывали уволиться; большинство же сочло за лучшее проявлять особую бдительность. И лишь считаные единицы наплевали на всякую осторожность, заранее смирившись с мыслью о преждевременном и мучительном конце.

Бригада Снайпса работала в расщелине хребта Биг-Форк, которая выглядела так, словно крутой склон был поделен здесь надвое ударом гигантского колуна. По дну узкого ущелья бежал ручеек, вдоль которого росли деревья: немного желтых тополей, а в основном – платаны, березы и тисы. По мнению Снайпса и Кэмпбелла, эти деревья не стоили труда по их вырубке: процесс долгий и чрезвычайно опасный, поскольку бригадам придется работать едва ли не вплотную друг к дружке. Пембертон, однако, настоял.

Когда нервы натянулись особенно туго, а шальное бревно выскользнуло из стального захвата, чтобы скатиться вниз, Снайпс устроил своим рабочим перерыв. График такого не предусматривал, но бригадир решил, что четверть часа простоя наверняка обойдется Лесозаготовительной компании Пембертонов дешевле, чем время той же бригады, потребное на доставку раненого в лагерь. Пытаясь отдышаться, мужчины сгрудились у ручья на дне расщелины.

Было уже за полдень, но в узкую теснину попадало совсем мало света. Вокруг нестройной толпой унылых теней возвышались лишенные листвы деревья; особенно жалко выглядели платаны с побелевшей за зиму корой. Работа в расщелине кипела с полудня вчерашнего дня, и Снайпс рассудил, что именно окружающий бригаду неизбывный мрак привел людей в такое мрачное, фаталистическое состояние духа. Его подчиненные стали менее осторожны, чем стоило бы, и бригадир просто обязан был сообщить им об этом.

– Существует философская причина, отчего позитивный взгляд на вещи называется солнечным настроем, – объявил Снайпс из-за развернутой газеты. – Те, кому повезло проводить под солнцем весь день до самого заката, не знают забот.

Накрошив табаку в подставленную бумажку, Росс поднял на бригадира глаза.

– То есть, гуляй я посреди залитой солнцем пустыни без глоточка воды во фляге, меня бы это ничуть не озаботило? – с сомнением уточнил он, прежде чем вернуться к скручиванию сигаретки.

– Не стоит понимать так буквально, – бросил Снайпс, опуская газету и оглядывая заодно с Россом и Генрисона. – Я говорю, что количество солнца, которым наделяется человек, может влиять на его самочувствие. А в таком сумрачном месте окружающая среда просачивается прямо внутрь.

– Может быть, как раз недостаток солнца и сгубил проповедника Макинтайра? – предположил Стюарт. – Он ведь вырос в самом глухом углу этого округа. По его словам, у них в ущелье стояла такая темень, что приходилось пробивать ломом дыры в стенах хижины, чтобы впустить хоть немного света.

– Кстати, как делишки у Макинтайра? – спросил Данбар.

– Это как посмотреть, – ответил Стюарт. – В прошлую пятницу его выписали из нервной больницы в Моргантоне. Теперь он почти все время лежит дома, не высовывает носа из-под одеяла и пока не проронил ни словечка.

– Предложи его супружнице насадить Макинтайра на шест и воткнуть посреди кукурузного поля, – угрюмо сказал Росс. – Тогда он сможет обрести потребный «солнечный настрой», пока будет распугивать ворон.

Встав и потянувшись, Генрисон смерил бригадира хмурым взглядом.

– Гляжу, ты нашел подходящий лоскут прикрыть свободный кусок на кармане, Снайпс, – заметил он. – Какого цвета эта тряпка, сиреневая или красная? Сдается мне, где-то между.

Развернувшись, лесорубы дружно уставились на безумную радугу, в которую обратился каждый дюйм комбинезона их бригадира.

– Это мальвовый, – ответил Снайпс.

– В жизни своей не слыхал про этакий цвет, – сказал Данбар.

– Что с того? – парировал бригадир. – Прямо на него ты и глядишь.