Серена

Уже через несколько минут Пембертон ощутил, как в голове воцаряется покой: проводки выдергивались один за другим, и суматоха мыслей постепенно стихла, не оставив после себя совсем ничего, кроме ровного электрического гула. Закрыв глаза, лесопромышленник позволил себе еще глубже погрузиться в кресло.

Когда часы на каминной доске пробили полночь, Пембертон снова вышел за дверь. Из-за выпитого движения сделались неуклюжими; ему пришлось схватиться за перила крыльца, чтобы обвести спящий лагерь замутненным взглядом. Окна конторы оставались темны; машины Гэллоуэя все еще не было видно. Со стороны лавки донесся собачий лай, который вскоре стих. В одном из бараков негромко играли на гитаре – не ударяя по струнам, а неспешно пощипывая каждую и давая ноте полностью отзвучать, прежде чем вызвать к жизни следующую. Впрочем, через несколько минут гитара замолчала, и лагерь погрузился в полную тишину. Борясь с головокружением, Пембертон задрал лицо повыше. Вскоре в бараках погасили последнюю керосиновую лампу, но далеко на западе изредка продолжали вспыхивать бесшумные зарницы. Ночная тьма сгустилась, так и не рассыпав звезд по небу, в котором висела только луна, бледная, как голая кость.

Глава 26

Шериф Макдауэлл приехал в лагерь в самый разгар утра и не потрудился постучать, прежде чем войти в контору. Посчитав манеру шерифа типично беспардонной, Пембертон вспомнил, что, когда лагерь лесорубов только строился, именно Уилки потребовал оставить Макдауэлла на посту. По мнению Уилки, шерифу из числа местных будет проще совладать с горцами, если те возмутятся размахом лесозаготовительного промысла. Пембертон не предложил гостю присесть, да тот и не просил о таком одолжении. Пембертон еще ощущал последствия выпитого накануне виски: не только похмелье, но и остатки опьянения.

– Что за важное дело могло привести вас сюда, которое нельзя обсудить по телефону? – сухо осведомился лесопромышленник, озирая стопки накладных на своем столе. – У меня слишком много работы, чтобы уделять время незваным гостям.

Макдауэлл молчал, пока Пембертон не поднял на него недоуменного взгляда.

– Вчера вечером в Кольт-Ридже совершили убийство.

Глаза шерифа с жадностью впитали удивление, возникшее на лице Пембертона. Повисшее в комнате молчание сделало бы тишину полной, если бы не часы, стоявшие на низком комоде. По мере того как Пембертон вслушивался, их тиканье, казалось, делалось все громче. Оборванные алкоголем проводки в его сознании включились и загудели, налаживая оборванные связи. Пембертон почувствовал, как внутри что-то тихо, но ощутимо сдвинулось – так легкий поворот круглой ручки позволяет распахнуться тяжелой двери.

– Убийство? – переспросил он.

– Убийство, – с нажимом повторил шериф. – Единственная жертва – некая Адалина Дженкинс, старая вдова, никому не делавшая худа. Ей перерезали горло. Лезвие шло слева направо, и это означает, что убийца, кем бы он ни был, – левша.

– Зачем вы мне это рассказываете, шериф?

– Затем, что убийцы не потрудились обойти кровь на полу, и я нашел два набора отпечатков подошв. Один – простые рабочие ботинки, разве что размер не особо велик для мужской обуви, а вот второй – нечто особенное. Носок узенький, таких поблизости не купишь. Судя по форме и размеру, определенно их носила женщина. Мне всего-то требуется найти точное совпадение – и мой визит к вам должен подсказать, что я знаю, где искать.

– На вашем месте я не спешил бы с обвинениями, – поднял ладонь Пембертон. – Понятия не имею, кто такая эта Дженкинс. У меня она не работала.

– Ваша жена и ее прихвостень решили, что старуха скажет им, куда подевались девица Хармон с ребенком. Вот что я думаю: сперва они побывали в хижине девушки, поскольку сегодня утром дверь стояла открытой нараспашку, а мне точно известно, что еще вчера вечером она была заперта. Окурки возле сарая подтверждают визит незваных гостей. Одного я пока не знаю: за кем из них двоих они приходили… – Макдауэлл выдержал зловещую паузу. – За ребенком или за матерью? Или, может, за обоими?

– Девица Хармон и ребенок, – повторил Пембертон. – Получается, они не пострадали?

– У жены своей спросите.

– И не подумаю, – ответил хозяин дома, но без той уверенности, какую собирался вложить в эти слова. – Что бы там ни случилось, моя жена ни при чем. Старуху мог зарезать любой пройдоха, только что сошедший с поезда. Если нужен подозреваемый, езжайте на станцию и поищите там.

Несколько секунд Макдауэлл смотрел себе под ноги, словно изучая древесные узоры на половицах. Затем медленно поднял глаза, чтобы вперить взгляд в переносицу Пембертона.

– Воображаете, будто вам все дозволено? – поинтересовался Макдауэлл. – На прошлой неделе я съездил в Эшвилл, чтобы выяснить подробности убийства доктора Чейни. Причиной смерти могла стать любая из пяти нанесенных ему ран, но лишь после долгих мучений. По крайней мере Кэмпбелла смерть настигла быстро, как уверяет шериф из Нэшвилла. Харрис тоже умер мгновенно.

– Харрис свернул себе шею, упав с лестницы, – напомнил Пембертон. – Ваш коронер назвал это несчастным случаем.