Серые земли Эдема

Легкий шум проходит по залу, и я снова гляжу на треножник. Из темноты выступает женщина. Сердце у меня замирает - это же Аннабель! Вот так влип, спасибо Маслевичу…Только это совсем другая Аннабель! Такое впечатление, что она стала выше, красивее и грознее. Волосы каштановой волной падают на обнаженные плечи, на чувственных красных губах ни тени улыбки, глаза под дугами бровей совсем черны. Платье травяной зеленью обтекает груди, их поддерживает золотой поясок, и одной рукой женщины касается этого пояска, а другую держит на втором, что свободно охватывает бедра.

Девочка приседает и протягивает ей розу.

– Прими от меня дар, Прекраснейшая! - говорит она.

Опять что-то начинает скулить в глубине моей памяти, словно перепуганный зверек.

Женщина берет розу рукой, что поддерживала верхний поясок. Платье расходится, приоткрывая груди с красными сосками, и во рту у меня сразу пересыхает. А женщина обнимает девочку другой рукой и оборачивается.

– Рарох! - громко зовет она.

Смолкает музыка, гаснет свет, но потом красноватое свечение распространяется из-за треножника. Облитая им, появляется нагая мужская фигура, и Аннабель отступает в темноту, освобождая место. Мужчина юношески строен, но мускулист и, видимо, обладает немалой силой, потому что раздирает платье девочки надвое одним рывком. Подхватив за худенькие бедра, поднимает в воздух, и по залу проходит вздох - становится виден огромный черный пенис. Мужчина резко опускает на него девочку, та кричит и выгибается, а мужчина, сделав несколько мощных движений ягодицами, ненадолго замирает и отбрасывает девочку в сторону. Та ударяется плечами и головой о колонну, а Рарох еще некоторое время стоит, красуясь мужской силой, затем отступает в темноту.

Некоторое время ничего не происходит, я слышу только шум крови в ушах. Свидетелем чего я стал? Театрального представления для пресыщенной публики? Тайного обряда какой-то секты?…

Девочка начинает шевелиться и с трудом встает. Лицо блестит от слез, но выглядит торжествующим. К ней торопливо подходит мужчина в багряном плаще, накидывает такой же, а потом отводит к столику, где женщина в зеленом платье хватает бокал и выпивает до дна. Красные струйки текут по подбородку как кровь.

Меня знобит: на театральное действо это не похоже. Наливаю водки и проглатываю, на этот раз не ощущая вкуса. Тем временем снова начинают вести ритм барабаны, но уже медленнее и чувственнее. Человек в красном плаще возвращается к треножнику.

– А теперь можете выразить свою любовь и преданность Несравненной, - объявляет он. - Каждый следующий входит после удара колокола.

Чуть светлеет, и за треножником обнаруживается багровый занавес. С минуту никто не двигается, а затем решительно встает мой сосед со спецназовской внешностью. Он быстрым скользящим шагом минует столики и, отвернув край занавеса, исчезает…

Я начинаю гадать - сколько он там пробудет? - но уже через пару минут звучит колокол. Томительный гул раздается, будто из бездны, и в глубине моего существа что-то отзывается - словно некто, запертый в клетку, вдруг просыпается, поднимает тяжелую голову и принюхивается к запаху воли, - а сердце начинает биться сильнее в неясном предвкушении.

На этот раз встает женщина в зеленом и девочка. Они идут, гордо взявшись за руки, и только возле треножника расходятся в стороны, касаясь рогов руками.

Две минуты - и снова томительный звон. Довольно скоро зал пустеет, и я начинаю думать: чем они там занимаются? Групповая оргия или коллективный транс?…

Юнец за моим столиком несколько раз порывается вскочить, но каждый раз садится обратно. Лицо его постепенно краснеет от возбуждения, и наконец при ударе колокола он кидается к занавесу.

А следом иду я. Даже не знаю, почему. Наверное, не хочу праздновать труса, сидя перед пустой рюмкой в обезлюдевшем зале. Проходя мимо треножника, гляжу на рога: они темно лоснятся, и тронуть их желания не возникает. Отворачиваю тяжелый занавес, делаю шаг и останавливаюсь.

Здесь гораздо роскошнее: пол укрыт багровым пушистым ковром, стены увешаны картинами и гобеленами, а на массивных подсвечниках горят десятки свечей. Но самое блистательное украшение - сама Аннабель…

Она сидит в кресле, платье свободно обтекает груди и двумя зелеными водопадами струится с бедер, оставляя их обнаженными. Ее кожа жемчужно светится, на коленях красная роза, и такого же кроваво-красного цвета соски грудей.

В голове у меня начинает шуметь, а сердце трепетать.

– Как ты хочешь приветствовать меня? - раздается глубокий и мелодичный голос. - Поцелуем или только поклоном?

Мысли у меня путаются, и я неловко кланяюсь.

– Только это? - тень разочарования звучит в голосе. - Ну что ж, для начала и это неплохо.

Я с трудом отрываю глаза от ее груди и оглядываюсь.

– А где остальные?

– Другие? - Аннабель тихо смеется, словно звенят ледяные колокольчики. - Они уже внизу и ждут начала вечери любви.