Серж Гензбур: Интервью / Сост. Б. Байон

Надеюсь, что она из пластика, потому что обычные цветы вянут. Нет-нет, это глупость, она прекрасна. Она прекрасна, она годится мне в дочери, ей нет и двадцати. Мне повезло. Успехом Je t’aime, moi non plus я обязан ей... Я предчувствовал это, я велел дать ее имя громадными буквами, а свое — петитом, поместил на конверте ее фото. Песня была написана не для нее, а для Брижит Бардо. Я поклялся себе никогда не записывать ее. Но потом я прослушал песню и сказал: «Нет, так не пойдет, слишком хорошая тема». Я прокрутил ее Джейн, она поначалу была шокирована. Потом я уселся за фортепиано. Мы сохранили прежнюю тональность до мажор. Она пропела все октавой выше, что придало песне особый, очень юный оттенок, и, вероятно, это и двинуло диск. Я не уверен, что оригинальный вариант имел бы международный успех.

В песне Je t’aime, moi non plus выражено превосходство эротизма над сентиментализмом... Существуют миллионы песен, посвященных романтической любви: встреча, узнавание, ревность, иллюзии, разочарования, свидания, предательство, упреки, ненависть и т. д. В таком случае, почему бы не посвятить хотя бы одну песню разновидности любви, куда более распространенной в наше время, — физической любви? Je t’aime — песня вовсе не непристойная, она кажется мне вполне разумной, заполняющей пробел.

Скрытый смысл этой песни в том, что девушка произносит «Je t’aime» во время любви, а мужчина, с его нелепой мужественностью, не верит этому. Он думает, что она произносит эти слова лишь в момент удовольствия, наслаждения. Со мной тоже случается такое. За этим стоит некий страх, что тебя поимеют.

История с «Марсельезой»

В 1979 году Гензбур создает свой скандальный вариант «Марсельезы» — песню Aux armes et cetera / «К оружию и так далее», давшую название одноименному альбому. Применив свою излюбленную технику коллажа, он наложил мотив «самой кровавой песни в истории человечества» на экзотические ритмы Ямайки. В качестве идейных предшественников Гензбур сослался на дадаистов, Бретона и «Тошноту» Сартра. В музыкальном решении его вдохновляли Джей Хокинс, Роберт Паркер, Отис Реддинг, Джими Хендрикс, а также рэггей.

Я грезил о Ямайке, о ее музыке, где так легко запасть на то инстинктивно-животное, чистое, жестокое, чувственное и болезненно навязчивое, что так далеко от английской серости и от небесной синевы Нэшвила и Лос-Анджелеса.

Скажите, а ваша песня Aux armes et cetera была сознательным вызовом или?..

Вовсе нет. Хотя однажды, когда я пел мою «Марсельезу» — Aux armes et cetera, на меня прямо на концерте напала группа чернокожих, и мне пришлось отбиваться. Из Версаля, где проходило выступление, я возвращался уже в сопровождении телохранителей.

Вас не смущает, что вы зарабатываете деньги с помощью Руже де Лиля?

(Смеется.) О нет. По-моему, получилось прекрасное сочетание: Руже де Лиль — Гензбур, Aux armes — et cetera.

Серж Гензбур приобрел на аукционе в Версале подлинный текст «Марсельезы», переписанный Руже де Лилем для композитора Луиджи Керубини (в 1833 году). Певец заплатил за него 130 тысяч франков и был очень доволен. Торг начался с 40 тысяч. Гензбур выиграл, оставив за собой последнее слово. В зале торгов пожилой месье свистел и выкрикивал: «Это прискорбно, это скандал! Жаль, что мне не двадцать лет, а то я повыдергал бы ему руки!»

Возвращение из Версаля было грандиозным. Меня сопровождал телохранитель поляк Пифи, вышибала в Palace. С нами была моя подружка Бамбу, она родом из Индокитая. Я русский еврей, а машина — «шевроле» — американская! При этом на заднем сиденье лежал рукописный оригинал «Марсельезы»! Поразительно!