Сестра Харуна-ар-Рашида

У Джаафара ибн Яхьи было только одно желание — скорей уйти, избавиться от пристального, казалось проникающего в душу взгляда халифа.

— Рабам не подобает бахвалиться ревностным исполнением службы, служба — их обязанность, — проговорил он, с трудом подавляя предательский трепет в голосе. — Эмир правоверных позволит мне удалиться?

Он чуть было не сказал: «уехать в Хорасан». «Удалиться» звучало обыденно, так же, как «уйти из замка», «вернуться домой». «Уехать в Хорасан» имело другой смысл. Не стоило лишний раз упоминать об отъезде. Окончание прощального приема само собой означало, что халиф разрешает покинуть Багдад.

— Обо всем ли ты подумал, все ли предусмотрел, путь ведь дальний? — заботливо поинтересовался Харун ар-Рашид. Расчет его был таков: взбудоражить визиря, но сделать это так, чтобы — упаси аллах! — не расшевелить бармекидский улей.

— Кажется, да… С твоего разрешения, величайший из величайших.

— Весьма похвально! А благоприятно ли расположение звезд?

Джаафар ибн Яхья умел себя сдерживать. Что толку горячиться? К чему? А злоба подхлестывала: «Чего он хочет?! Если солгать?.. Нет, с гороскопом нельзя шутить, звезды не простят лжи…».

— Право, я еще не успел…

— О, несчастный! — разыгрывая крайнее удивление, воскликнул Харун ар-Рашид. — Разве можно в таком случае пускаться в путь? От движения звезд, от их расположения на небе зависит человеческая судьба! Но я помогу тебе, брат мой Джаафар. — Он хлопнул в ладоши. — Эй, звездочет!

Будто из-под земли перед эмиром правоверных вырос тщедушный человечек с острой бородкой и крючковатым носом. Он согнулся в поклоне и пробормотал скороговоркой:

— Созвездие Козерога расположилось в благоприятном приближении к Сатурну. Астролябия показывает отклонение, угодное мудрейшему из мудрейших. Звезда Марс…

— Который час? — перебил халиф.

— Солнечный инструмент, если угодно эмиру правоверных, показывает три часа и еще половину.

— Не можешь ли ты, звездочет, сию минуту предсказать нам расположение небесных светил на будущую ночь? Благоприятствует ли оно отъезду нашего визиря?

— Будет исполнено, величайший из величайших! Для астролога, имеющего честь заниматься науками при твоем дворе, составить гороскоп — сущий пустяк. — Продолжая тараторить, человечек выпрямился, и кончик его бородки едва не уперся в колени Харуна ар-Рашида. — Нет звезды в небе, которая бы не заговорила, если того пожелает эмир правоверных. Разреши теперь удалиться. С утра меня беспокоят боли в желудке и положение Марса.

— Ступай, звездочет! Воспользуйся приборами моего деда. И приходи с расчетами.

В смотровой башне, что располагалась по соседству с покоями халифа, находилась знаменитая астролябия Абу Джаафара аль-Мансура. Она стояла на подставке из черного дерева, инкрустированного слоновой костью. Считалось, что составлявшиеся на астролябии гороскопы отличаются большой точностью.

Меджлис замор, терпеливо ожидая возвращения астролога, по общему мнению обладавшего магическим даром предвидения. Тишина была такая, что казалось, будто в зале нет ни души. Наконец с лесенки донесся стук сандалий, звездочет вошел, ни на кого не глядя и что-то, по своему обыкновению, бормоча, приблизился к халифу. Несколько минут они совещались, проверяя расчеты. Затем Харун ар-Рашид оторвался от испещренного цифрами пергамента и провозгласил:

— Брат мой Джаафар! Уезжать тебе сегодня нельзя. Гибельное предзнаменование! Звезда Марс предсказывает опасность и смерть. Оставайся до пятницы. — Он повернулся к астрологу, который, продолжая что-то высчитывать, концом бородки водил по пергаменту. — А что можно сказать о пятнице, звездочет?

— Все хорошо, мудрейший из мудрейших! — отозвался астролог. — Эту ночь визирю следует провести в Нахраване, а в субботу отправиться далее. Путь открыт. Самое главное — остаться сегодня в Багдаде и не погибнуть. Именно так гласят звезды: остаться в Багдаде и не погибнуть!

Джаафар ибн Яхья не был очень суеверным, но и его смутило дурное предзнаменование.

— Покажи-ка мне, звездочет, где гибельное пересечение линий? — спросил он и, через плечо астролога заглянув в пергамент, пробормотал: — Восемьдесят девять, шестьсот пятьдесят три, противостояние Марса, двести сорок два, семнадцать…

Харун ар-Рашид улыбался: что бы ни насчитал новый хорасанский наместник, спорить с астрологом он не осмелится.

— Твоя правда, звездочет! — воскликнул визирь, выпрямляясь. — Знак зодиака сильно отклонился влево. Ехать надо завтра. О эмир правоверных, ты спас мне жизнь!

Харун ар-Рашид удовлетворенно кивнул головой.

Глава LXIII АТБА БЕЖИТ ИЗ ДВОРЦА

Дворец Аббасы был окружен личной охраной халифа: двери и окна заперты, на воротах опущены защитные решетки, за оградой дежурят стражники.

Мечась по дворцовым покоям, Атба думала о том, как бы ей вырваться в парк. Она не сомневалась в том, что госпожи нет в живых. Оставалось исполнить последнюю волю Аббасы — предупредить визиря, рассказать о происшедшем несчастье…