Сестренки

Я не дурочка, я понимаю, что ни я, ни Наташа не являемся хорошими учителями. Я хотела быть хорошей, а не вышло. Не вышло и у Наташи – дети ее не любят, да и она их тоже.

Но у меня есть Лидочка, а у нее никого.

Она старше Лидочки всего на несколько лет, но часто кажется мне какой-то старой. Даже странно.

1954 год.

15 января.

Лидочкины слова про книжку меня как-то разбередили. В нашем детстве много было таких книг и детских журналов с картинками: девочки, медведь, куклы, наверное, и она в раннем детстве видела что-то подобное.

15 февраля.

Лидочку с несколькими ребятами отправили в лесную школу – дышать лесным воздухом, на месяц

1 марта.

Я все время вспоминаю детство, думаю, думаю. Надо бы записать, наверное, все, что помню, а потом подумала: кому? – и все зачеркнула. Кому будут интересны мои записки?

У меня, наверное, будут внуки. Внуки – дети Наташи. Она мне чужая; так и дети ее тоже будут чужими. Будет валяться моя тетрадь в коммунальной квартире, потом снесут на помойку, и все!

И еще. До революции мое детство было безусловно счастливым.

Помню, ученики как-то пристали: Анисия Алексеевна, расскажите, как вы были маленькой? Один, самый сообразительный, Петька, говорит: а вы же небось еще до Октября родились? Я говорю, ну да. И тут они меня жалеть стали.

При царе-то ой плохо жилось!

А вы на фабрике трудились же?

А игрушек у вас совсем не было?

Мне мамка рассказывала, она тряпку заворачивала и лицо рисовала: это кукла была.

В школу вас не посылали?

Ох я тогда растерялась!

Мое детство было самым, самым счастливым. Папа работал в конторе и часто брал занятия домой, только бы мы ни в чем не нуждались. А мама варила обед, убирала нашу квартиру, обшивала нас. Нас водили гулять, и дачу папа снимал, и куклы нам покупали, и вот медведь был – большой, дорогущий…

2 марта.

Лидочка больна – сильно простудилась в лесной школе, кашляла, был жар. Сегодня приходил доктор, определил воспаление легких, ее увезли в больницу.

Я бегу в больницу каждую свободную минуту, да только туда не очень-то пускают, потому что состояние тяжелое.

7 марта.

Наташа где-то купила клюквы, заставила меня сварить морс в больницу. Каждый день что-то тащит – то добудет моченой брусники, то апельсинов. Я все это исправно ношу, но Лидочка ест через силу, почти не ест даже.

9 марта.

Сегодня пришла, а меня не пустили. За ночь стало хуже, хотят собрать консилиум. Мне велели прийти завтра, а пока отправляться домой.

Но я не пошла домой. Я ходила вокруг больницы, останавливалась, смотрела на окна.

Если она умрет, что со мной будет?