Северянин (СИ)

          — Вспоминаю, куда запрятал крынку с мазью.

          — В мешке она, под лежаком. Ну, темном таком. В нем еще дырка, помнишь?

          — А-я-яй! И это мы такую ценную вещь в дырявый мешок сунули?! — наигранно удивился Торвальд. — А если бы потерялась?

          — Если бы потерялась… перетоптался бы кто-то сегодня, а потом другую купили.

          — Нет! Этот кто-то не согласен! Ему уделяли очень мало внимания. Нет, он, конечно, понимает: захват власти — дело сложное, но… Долги — они такие, их возвращать надо, — за мазью, впрочем, Торвальд лезть не спешил. Заметивший это Норд довольно протянул:

          — И как же ты будешь сию великую ценность доставать, продолжая держать меня?

          — А вот так! — Торвальд убрал руку с лопаток Норда, но не успел тот шелохнуться — сам навалился сверху, свешиваясь с лежака. Норд обиженно пискнул и, поднапрягшись, дернулся. Полностью выползти не удалось, но теперь прижаты были только ноги. — Куда? — завопил Торвальд.

          Норд, издав победный клич, выкарабкался окончательно и сам залез на викинга. Однако Торвальд, таки добывший заветный горшочек, со сменой позиций был не согласен. Его губы растянулись в хищно-нежной улыбке, от вида которой Норд скорчил испуганную гримасу и сам рухнул вниз.

          — Значит, решил сдаться?

          — Ну, должен же кто-то быть умнее, — пробормотал Норд, старательно засовывая под нависающего над ним Торвальда ноги, так что тот оказался сидящим у него на бедрах.

          — То есть, умный проигрывает?

          — Да как сказать… — приподняв бедра, Норд потерся о задницу викинга. Торвальд скривился и страдальчески вздохнул.

          — Ладно уж…

          Стянув сорочку, в которой спал, он помог выпутаться из одежды Норду и протянул ему злополучный горшок, добыча коего лишила его такой выгодной позиции.

          — А чего мне-то? Давай сам!

          Торвальд давно уже не стеснялся Норда. Точнее не помнил, чтобы вообще когда-то между ними было хоть какое-то смущение. Как-то все так просто получалось и естественно, стыдиться и в голову не приходило. Но вот сейчас глаза Норда горели такой похотью, что краска сама поползла по лицу и шее. Руки мелко задрожали, а в груди сделалось горячо и тягуче-сладко.

          Обмакнув пальцы в мазь, Торвальд неловко завел руку за спину и прогнулся. Норд судорожно облизал губы и сжал ягодицы викинга, разводя их в стороны. Все равно толком ничего не видно — позиция у Норда не та. Но от самого осознания, что Торвальд, такой красивый, большой, с крепкими мускулами и гладкой, неправдоподобно бледной, почти прозрачной кожей, вот так сидит перед Нордом и сам в себя сует пальцы, пахнущие травами и жиром, в голове пустело. Все — только для него. Наслаждайся.

          — Хватит! — немного грубо, но Норду хочется побыть именно таким, слегка бесцеремонным. — Давай уже! — да и просто сил нет терпеть.

          — Уверен? — дыхание у Торвальда сбитое, на лбу и висках блестит пот, но на лице легкое сомнение. Такого они еще не делали, и теперь как-то неловко.

          — Брось, ну же!

          — Да давай я лягу, и по-нормальному. Я не буду брыкаться, честно-честно.

          — Пфф… Ты и тогда у Ивара сомневался: «как шавки!» — а потом ничего, понравилось.

          Торвальд покачал головой — сумасшедший, мол, что с него взять? — и медленно опустился. Норд протяжно застонал и сильнее сжал пальцы на бедрах норманна. Торвальд только как-то тихо булькнул и прикрыл глаза, задумавшись, оценивая ощущения. Норду бездействие друга пришлось не по душе, и он резко дернул бедрами вверх, понукая того двигаться. Торвальд, не открывая глаз, довольно хихикнул и мягко качнулся. Ему нравилось.

          Много позже, лежа на плече довольного и расслабленного викинга, Норд снова вернулся к гадкому сну.

          — Как думаешь, теперь… спокойно все будет, да?

          — Э? — рассеянно отозвался Торвальд, пребывавший в блаженном состоянии между сном и явью.

          — Говорю, спокойно заживем?

          — А ты хочешь? — уточнил Торвальд.

          — Да. Я… набегался, накружился. Хватит.

          — Говоришь, как старик.

          — Торвальд!

          — Не шуми. Если хочешь спокойствия — будет тебе оно. Коли здесь не получится — уедим. Ну, к моим. Как с самого начала хотели.

          — Ты… обижаешься?

          — В смысле? — Торвальд не понял.

          — Ну, что не уехали тогда. Что ты не с семьей. Что… Да понял ты уже!

          — Дурак, говорю же! Мне казалось, мы все выяснили. Нет, не обижаюсь, не злюсь. И… вот об этом мы не говорили, но… Норд, я и сам не понимаю, только… я люблю тебя. И моя семья — ты.

          — Торвальд…

          — Молчи.

          Норд теснее прижался и закрыл глаза. Так можно жить. Жить, дышать и не бояться. Потому что, будь прокляты боги, пусть и умирать придется — но только вместе.

***

          — И как? Вкусно?

          — Ты о чем? — Олаф перевел на Норда удивленный взгляд.

          — Власть. Нравится?

          — А есть те, кому она может прийтись не по вкусу?

          — Есть те, кто находит другие вещи куда более очаровательными.

          Олаф неопределенно пожал плечами, задумался. Потом как-то грустно улыбнулся:

          — А ты изменился. Весьма.

          — Действительно?

          — Несомненно. Стал говорить загадками. А раньше ведь терпеть не мог подобной манеры.

          — Жизнь… разному учит.

          — О да…

          Закрыв глаза, Трюггвасон подставил лицо последним едва теплым лучам бледного осеннего солнца.