Северянин (СИ)

          — Чего хочешь теперь? Что делать станешь? Норвегия в твоих руках, а ты… сам над собой Бога не держишь, но другим его дарить собираешься?

          — Ты не рад?

          — Чему? — удивленно.

          — Это же религия твоей семьи. Твоей страны, в конце концов.

          Норд улыбнулся. Как-то глупо и тепло-тепло. Слово «семья» мягко отдавалось в душе нежностью и заботой. Никогда раньше так не было. Вот, казалось бы, столько лет бок о бок, давно уже ясно, что нет ближе никого. Но почему-то произнесенное вслух имеет совсем другой вес.

          — Я давно не верю Богу-лицемеру.

          — Да ты смел. Костра не боишься?

          Норд покачал головой:

          — Ты не отправишь, а больше никто и не слышит.

          — Значит, не боишься.

          — Не привык дрожать почем зря.

          — Молодец, мне нравится. А что тогда про богов северных думаешь? Тоже лжецы?

          Подобный разговор в жизни Норда уже, кажется, был. Правда, тогда его не спрашивали, а наоборот самого просвещали.

          — Ваши боги — поганцы еще те. Мерзкие твари, но честные. С такими проще совладать.

          — Совладать с богами? Мальчик, да ты еще больший наглец, чем я!

          — Все по себе меряешь?

          — Многое, — Олаф почесал в белоснежном затылке, — но ты же не за этим пришел? Чего хотел-то?

          — Не за этим. Ты… Мы договаривались, что я получу титул. Стану ярлом.

          — Ну, и? — поторопил его Трюггвасон. — Я от своих слов не отказываюсь.

          — Я отказываюсь. Не хочу.

          Олаф пару раз ошалело моргнул, тряхнул головой, как мокрый пес, сердито поджал губы. Ему подобное заявление было не по нраву.

          — Почему? — из голоса конунга исчезла мягкость. Вопрос прозвучал коротко и жестко.

          — Слишком хлопотно. Я устал.

          — Больно рано.

          — Я не хочу!

          — А я не верю. Ты… слишком легко, слишком охотно взялся за это. Слишком гладко все провернул. Ты хотел власти, я видел. В чем дело?

          Норд прикрыл глаза — так легче контролировать голос — и медленно, четко повторил:

          — Я не хочу, — других причин он называть не собирался. Не рассказывать же Олафу, что уже не в первый раз просыпается в холодном поту из-за кошмаров, где казнят Торвальда? Что, кажется, еще чуть-чуть и все узнают, поймут? За себя Норд не боялся. Нет, он не сдался заранее и был готов грызться до последнего, но это казалось естественным. А Торвальд — совсем другое. И быть ярлом, жить в столице, при конунге — много, слишком много глаз. Опасно. Все внутри требует бежать. И не потому, что опасность уже здесь. А просто это тот случай, когда хочется, чтобы угроза и не возникла вовсе.

          — А чего хочешь? — со смесью усталости и раздражения поинтересовался Олаф.

          — Дай мне земель. Не много, где-нибудь в глубинке. То есть подальше от столицы, но на юге. Много не надо, люди мне не нужны.

          — Спрятаться хочешь? И этого своего с собой возьмешь?

          — Торвальда? — только бы сохранить равнодушное лицо. — Да, пожалуй, возьму.

          — Не выделывайся! — Олаф подскочил совсем близко, схватил за плечи и выдохнул в лицо: — Думаешь, не понятно, чего вы друг от друга не отлипаете? Думаешь, я слепец? Вы год под моей крышей жили, год ели с моего стола! Тогда… видно было! — Норд дернулся. Как? Но… тогда же еще вообще и не было ничего, Норд тогда и сам ничего не знал! Как?.. — А ты… ты вообще что-нибудь кроме этого щенка пробовал? Ты бабу-то хоть нюхал? До взрослого мужчины, а не этого дитя, со страстью касался? А? Чего молчишь?

          — Пусти, — нельзя показывать страха и удивления. — Если ты такой зоркий, что видишь все, тогда должен был понять и что я его не оставлю. И что я не хочу никого трогать и… «нюхать», ты сказал? Мне это не нужно. А ты… Олаф, умей быть благодарным!

          Трюггвасон отступил.

          — Ты сгубишь себя. Твое имя достойно войти в легенды…

          — Я не заблуждаюсь на свой счет. Мое имя — всего лишь собачья кличка. И я точно знаю, что мне нужно. Сделай, как прошу.

          — Нет!

          — Я так уйду, в никуда. Ты и не найдешь. Не думай, что раз конунг, то всемогущ. Пока еще нет. Если на то пошло, — «и тебе власть отдали» — сказанные едва ли не в шутку слова поддерживали, — сейчас я могу влиять на людей не меньше чем ты.

          — И именно поэтому ты должен остаться. Хотя… нет, не так, — на лице Олафа отразилась суетливая внутренняя борьба. Норду казалось, он почти видел, как Трюггвасон подбирает слова. — Норд, я прошу, останься. Пока останься. Ты же… ты и сам понимаешь, я не смогу один тут, просто не справлюсь. Я привык командовать армиями, но не страной. Мне нужна помощь. Через месяц приезжает Торкель. Он… я думаю, он поможет. И ты, если все еще будешь хотеть, уедешь. И заберешь этого… я его не трону.

          Норд закусил губу. Конечно, можно сейчас продолжить давить, поскандалить… а можно перетерпеть. Ведь торопиться пока некуда. Так будет проще и тише. А шума Норд не хочет.

          — Хорошо. Мы останемся. Пока, — Норд особенно выделяет «мы» и «пока».

          — Я рад. Но… Норд, оглядись вокруг. Посмотри дальше привычного. В конце концов, ты не мужчина, пока не узнал женщины. И не я это сказал.

========== Глава 28 ==========