Северная и восточная Тартария

Область Лукоморье, он говорит, граничит с землями Грусенир и Серпоновичи.

В 2-х милях от Астракани, рассказывает он, есть соленая гора Бусин, где имеется чистая соль, в таком большом количестве, что могла бы снабдить все христианство; она, якобы, непрерывно растет и лежит [основание] глубоко под землей. Может быть, они имеет подземную связь с Каспийским морем.

Одна тартарская орда, которая живет между реками Волга и Яик, он говорит, имеет главу по имени Шидах, который, будто бы, владеет городом под названием Сарайчик. Другого князя, который имеет свою орду в Сибири, он называет Шах Мамай, и князь Касун на реке Кама — глава его собственной орды.

Тартары, считает он, происходят от моабитов, потому что это собранный народ, или же, что Гидеон назначил им первого начальника. Они коренасты, среднего роста, широколицы. У начальников висит прядь волос около ушей, они смазывают ее черной мазью. Они употребляют мало соли, ибо, по их мнению, это надолго сохраняет зрение. Они едят мясо нечистых животных, и любят молочную пищу.

Озеро Белозеро, он говорит, длиной в 16 миль, и в него, якобы, впадает 36 рек, но выходит из него лишь одна река, под названием Сосна, впадающая в Мологу, которая, в свою очередь, около Холопиева городка впадает в Волгу. Он считает окружность Каспийского моря в 2 000 миль, в чем он ошибается, как и в некоторых других положениях. Здесь кончается сообщение Петреуса.

Казань, когда она еще была самостоятельным тартарским государством, могла созвать много тысяч людей, главным образом, пеших, и эти люди были самыми нравственными из всех тартарских народов. /W 724/ Они обрабатывали землю, жили в домах, занимались торговлей и были приверженцами магометанской веры и язычества, как можно видеть подробно у Сигизмундуса, барона фон Герберштейна[1010], а так же и в «Атласе».

Севернее Казани раньше встречались народы скиабани, богатые скотом и людьми.

Клязьма, около Нижнего Новгорода, это хорошая и удобная река. В ней много раков. Здесь много деревень, населенных польскими крестьянами. Это были раньше пленные, которые в прошлые времена здесь поселились.

Несколькими милями ниже Казани есть место, именуемое Бахаар, говорят, встречаются остатки — скелеты или кости великанов.

В Казани много церквей. В этой области довольно холодно, там, однако, хорошее питание, там растут фрукты и кислые яблоки. Мужчины в Казани белые и жирные, а женщины довольно красивые. Местные Тартары довольно вежливы. Они обрабатывают землю, торгуют и имеют дома. Здесь очень злые собаки, которых ночью спускают, чтобы охраняли от преступников. Многие здешние Тартары еще магометане, сколько бы христианского рвения русские не применяли для их обращения. В этой области издавна часто менялись господа: то она находилась под перекопскими тартарами, то под собственными христианскими господами и т. п., пока, наконец, не попали под русское государство.

Отец царя Ивана Васильевича Грозного недалеко от Казани в 1553 г., на месте слияния Волги и Суры построил крепкий замок, и назвал его Василгород, по своему имени. Город Казань прежде был сожжен им, и он разбил [там] много тысяч этих тартар. Он вел войну с ними не менее 7 лет, прежде чем покорил и усмирил их. Он совершил не менее шести больших походов против них. Чтобы завладеть казанским государством, он заключил мир со всеми окружающими князьями.

Черемисы были там исконными жителями уже до того времени, когда магометанские тартары, которых теперь называют перекопскими, там поселились.

Около Казани, на реке Каме теперь встречается очень красивая медная руда. Мне оттуда прислали несколько образцов. Эти рудники разрабатываются по приказу и в пользу князя Бориса Алексеевича Голицына.

[1011] На земле Казани, к югу, примерно в 14 милях от города, говорят, рядом с болотистым краем, есть река Немда, куда черемисы отправляются на паломничество и жертвоприношения. Они верят, что тот, кто приходит туда и не приносит жертвы, похудеет. И они не смеют приблизиться к другой речке, которая течет между гор и называется Шокшма, из боязни, что приблизившись к ней, немедленно умрут. Они жертвуют Богу и лошадей, или скот, натягивают кожу на палку, перед ней зажигают огонь и выливают в огонь миску меда со следующими словами: «Идите и принесите мое желание Богу», — а эти желания только мирские. У них нет ни письменности, ни священников, ни церквей. У них свой особый, отдельный тартарский язык.