Северная война 1700-1721

Англия, которая вела войну за испанское наследство, была заинтересована в затягивании войны между Швецией и Московией. В противном случае шведы вероятнее всего становились ее новым противником. «Если, однако, интересы Англии, – доносил в Лондон британский посол в Санкт-Петербурге, – требуют удаления русских от Балтийского моря, необходимо обдумать, каким путем удобнее и благовиднее достигнуть такого результата».

Сам король Карл ХII до последних дней жизни не был настроен на заключение мира с русским царем. Он открыто говорил о своих агрессивных намерениях в отношении России, решившей скрестить с ним оружие за обладание выходом в Балтийское море, которое шведы уже давно считали «своим» морем. В официальных кругах Стокгольма говорили, что «король помирится с Россией, только когда он приедет в Москву, царя с престола свергнет, государство его разделит на малые княжества, созовет бояр, разделит им царства на воеводства».

В Европе уже начинали понимать, что Швеция с Московским походом своего воинственного короля попала в затруднительное положение. Русский посол в Вене барон Генрих Гюйсен сообщал в Москву в сентябре 1707 года: «Шведы идут в Россию нехотя и сами говорят, что почти совсем отвыкли от войны после продолжительного покоя и роскошного жилья в Саксонии. Поэтому некоторые предсказывают победу Петру, если (он) вступит с Карлом в битву».

Тамошний посол Франции Базенваль высказался еще более определенно: «Кампания против России будет трудной и опасной, ибо шведы научили московитов военному искусству, и те стали грозным противником. К тому же невозможно сокрушить такую обширную могущественную страну». Эти слова говорили о том, что мнение о силе молодой петровской армии в Европе стало меняться.

Истории известны слова Карла XII со Станиславом Лещинским, которого он посадил на польский королевский престол под именем Станислава I. В беседе шведский монарх выразил мысль о необходимости возвращения Московского царства к старине, ликвидации Петровских реформ: «Мощь Москвы, которая так высоко поднялась благодаря введению иностранной военной дисциплины, должна быть уничтожена».

О целях Московского похода короля Карла XII рассуждали современники – венценосцы, дипломаты, генералитет. О том же спорили исследователи будущего времени. О том судят историки нашего времени, среди них американец Роберт Масси. В своей работе «Петр Великий» он пишет достаточно определенно о том, что ждала Европа от начала похода до Полтавы:

«…Государственные деятели всех стран с нетерпением ждали новостей о том, что Карл снова одержит победу и его знаменитая армия вошла в Москву, что царь низвергнут с трона и, возможно убит, в общей суматохе неопределенности. Новый царь был бы провозглашен и стал бы марионеткой, подобно Станиславу. Швеция, уже хозяйка Севера, стала бы повелительницей Востока, арбитром всего, что происходит между Эльбой и Амуром. Холопская Россия распалась бы по мере того, как шведы, поляки, казаки, турки и, возможно, татары и китайцы отрезали бы от нее солидные куски. Петербург бы был стерт с лица земли, а побережье Балтики отобрано, и пробуждающийся народ Петра остановлен в своем развитии и повернут вспять в темный мир старой Москвы».

Общеизвестно, что Карл ХII готовился к Московскому походу тщательно и продуманно. Воинственный венценосец, гордившийся тем, что он потомок викингов, был самоуверен в своем успехе. Такую уверенность придавали ему победы, одержанные его испытанной армии под Нарвой, над датчанами, саксонцами и поляками. Если говорить современными терминами, полководческий рейтинг короля «свеев» был тогда предельно высок.

В европейских столицах высказывалось мнение, что шведы сумеют легко победить русскую армию, а царь Петр I повторит в идущей войне судьбу польского короля и саксонского курфюрста Августа II. То есть капитулирует на милость победителя, Северного Льва, заплатит ему огромную контрибуцию червонцами и мехами, лишится части владений (вероятнее всего Беломорья с Архангельском), чтобы не потерять царского трона и самой Москвы. Знал ли Петр I о таких разговорах при европейских дворах? Конечно, знал, да еще знал хорошо, получая донесения от российских дипломатов.

В 1700 году король Карл XII сокрушил всех трех своих противников на их же территории. После одержанных побед в первый год Великой Северной войны он приказал выбить в Стокгольме памятную медаль с изображением шведского Геракла, разбивающего черепа трехголовому дракону, под которым легко узнавался уже распавшийся тройственный Северный союз польского и датского королей с русским царем. Думается, что все три эти монарха такую медаль несколько позже в руках держали.

Последующие события Великой Северной войны показали обратное, иное. Россия не только оказалась готовой к новым суровым испытаниям, но и сумела переломить ход противостояния со Шведским королевством в тот год, когда она, лишившись союзников, сражалась в одиночестве. Переломом в войне станет еще далекая во времени историческая Полтавская битва.