Северная война 1700-1721

В ночном движении шведской армии не все получалось ладно. Уже в самом начале марша заблудилась 6-я колонна кавалерии генерал-майора Хамильтона. Пехоту, чтобы подождать конницу, остановили в метрах 600 от первых русских редутов. В ночи были слышны с их стороны голоса и стук топоров: это на 9-м и 10-м редутах шли работы по их достройке. Начинало светать. Было около трех часов 27 июня.

Подошла кавалерия. Раздраженный фельдмаршал Рёншильд отдал ей несколько приказов. В это время со стороны русских драгунских аванпостов раздался пистолетный выстрел: шведов заметили. Это был первый выстрел Полтавской битвы.

В ответ на выстрел через несколько мгновений на редутах раздалась барабанная дробь, а затем грохнул пушечный выстрел: командовавший гарнизонами редутов бригадир С.В. Айгустов приказал дать сигнал тревоги для всей армии.

Фельдмаршалу Реншельду поступило донесение: впереди обнаружено четыре продольных редута. Шведы о них ничего не знали и даже не догадывались, хотя рекогносцировку проводил и сам король, и его генералы. Позднее историки назовут эту петровскую военную хитрость «земляным волнорезом», приготовленным для атакующей неприятельской армии.

Русские недостроенные редуты № 9 и № 10 благоразумно защищать не стали. Пехотинцы с них беспрепятственно перешли на два других продольных редута, но пушки с собой утянуть не смогли, не имея на то время. В рядах шведов при виде этого раздались крики:

– Победа! Победа! Победа!..

В эти минуты со стороны русского лагеря вынеслась драгунская кавалерия: князь А.Д. Меншиков и его помощник генерал К.Э. Ренне послали в атаку конные полки. Шведский генерал Крейц не промедлил отправить свои кавалерийские эскадроны для контрудара через интервалы между колоннами пехоты. Однако русские драгуны сбили шведов, и те повернули назад, укрываясь за пехотой. Не приняли рукопашного боя и запорожцы и мазепинцы с валахами. Один из участников той конной схватки мемуарист Д. Крман вспоминал: «Меня вынесло на конец левого фланга, который прикрывали запорожские казаки и где было более всего опасно, так как ему угрожал легкоконный неприятель. Только мы достигли его, как много тысяч калмыков (ошибка: русских казаков. – А.Ш.), подняв страшный крик, вызвали такое смятение, что фланг начал показывать спину. Однако некоторые (начальники) с обнаженными мечами, угрожая бегущим смертью, привели его опять в порядок».

Рассвет в тот июньский день наступил в 4 часа утра. Батальоны шведов, ломая общий строй, стали прорываться сквозь строй редутов, с которых пушки стреляли картечью, гремели мушкетные залпы. Атакующие начали штурм редутов № 8 и № 7, но в беспорядке не смогли разобрать рогатки перед рвами и ворваться на вал.

Шведы несли от ближнего огня защитников редутов большие потери. Убийственный огонь «в упор» заставил их бросить все четыре пушки, которые они взяли с собой в бой. Скоро большая часть носильщиков короля и драбантов пала. Тогда оставшиеся в живых телохранители впрягли в носилки две лошади и погнали их вперед. Раненый Карл ХII хотел, таким образом, показать личный пример своей армии. На поле битвы он был узнаваем и шведами, и русскими.

Перекрестный огонь из редутов и рядов драгунской кавалерии не только нанес заметные потери вражеской армии, но и расколол ее надвое. Шесть батальонов пехоты (одна треть королевской пехоты, бывшей на поле битвы) во главе с генералом Роосом оказались отрезанными от главных сил. Вместе с ними в таком же положении оказались и двенадцать кавалерийских эскадронов генерала Шлиппенбаха. Они, спасаясь от частого ружейного огня, отступили в близкий Яковицкий лес.

Где-то в это время совершил сильную вылазку гарнизон Полтавской крепости. Осажденные заняли Мазуровскую высотку и затем выбили шведские сторожевые посты из осадных траншей, которые отошли к вагенбургу (обозу), стоявшему у Пушкаревки.

Генерал А.Д. Меншиков, умело руководивший драгунской кавалерией, просил царя подкрепить редуты пехотой, чтобы продолжить схватки на их линии. Но тот в сложной начальной фазе битвы отказал ему, сказав генерал-фельдмаршалу Б.П. Шереметеву: «По известиям ведомо, что при неприятеле находится только 34 полка, а корпус его состоит в 47 полках. Ежели вывесть все полки, то неприятель увидит великое излишество и в бой не вступит, но пойдет на убег. Того ради надлежит умалить число полков».

К генералу от кавалерии князю А.Д. Меншикову, одному из героев Полтавской битвы, был послан царский адъютант со строгим приказом о немедленном перестроении: «Дабы конные полки от баталии отвел и стал бы от ретранжамента влеве, а от горы вправе».

Петр I понимал, что сражение еще только начинается и что его соперник никак не должен уклониться от продолжения битвы, в которой решалась судьба шведской армии. Карл ХII даже не мог предположить, что на линии вала русского лагеря его солдат с нетерпением поджидают пушкари противника, стоя с зажженными фитилями у 87 полевых и полковых пушек. О боевом построении русской армии король не догадывался.