Северная война 1700-1721

Того же числа несколько сот пленных жен штаб– и обер-офицерских мужьям, бывшим в плене, отданы, которые, охватя друг друга, лились слезами, били в груди и кричали громко: Творец неба и земли, еже желаем сердце Царя Петра, даждь Ему».

…В тот же день, 27 июня, начался сбор и отдание последних почестей павшим воинам. Победа русскому оружию досталась ценой 1345 человеческих жизней. Раненых насчитали 3290 человек. Всего – 4635 человек. Вероятно, что какая-то часть легкораненых, не «заявивших о себе», оказалась неучтенной.

Потери русской армии в Полтавском сражении, сопоставляя их с неприятельскими, оказались гораздо меньшими. Заслуга в том, как говорят историки, принадлежала, в первую очередь, полководческому искусству Петра Великого. Он, в отличие от своего соперника Карла ХII, напрасно на смерть своих солдат не посылал.

Петр I все еще не терял надежды увидеть среди знатных пленников короля «свеев». Коннице был отдан приказ, «чтоб с великой прилежностью трудились искать короля Шведского». В награду тому, кто найдет живого Карла ХII, по-царски обещалось «пожалование рангу генеральского и сверх того награждение стам тысячам рублев».

Искали и изменника бывшего украинского гетмана Ивана Мазепу, которого в царском стане под Полтавой ожидала «почетная» церемония награждения орденом Иуды. Ему царь Петр I вероломной измены простить не мог. И Мазепа такое понимал лучше своего окружения, которое было не прочь переметнуться к победителю.

Торжественный молебен по случаю Полтавской виктории был отслужен на поле брани около полудня под впечатляющий гром троекратных пушечных и ружейных залпов, на что порох не жалелся. Тысячи военных людей пели «Тебя, Бога хвалим».

После молебна состоялся праздничный обед, на который за царский стол пригласили и пленных шведских генералов. Сам Петр Алексеевич Романов пировал в большом шатре из дорогих ярких материй «работы хинской», то есть из китайского шелка. Рядом стояло еще несколько персидских и китайских шатров князя А.Д. Меншикова. Вокруг почетным караулом стояло несколько рот гвардейцев – преображенцев и семеновцев, отличившихся в Полтавском сражении.

На поле битвы в этот час казаками давалось театрализованное «представление». Зрителями были русские и пленные шведские солдаты, которые смеялись от души.

«Забавно было смотреть, как казаки, действовавшие против шведов с фланга и тыла, на свои бритые головы и на шапки надевали шляпы и парики, снятые с живых и мертвых неприятелей, обложенные же галуном кафтаны накидывали на свои шубы.

Сами пленные шведы не могли удержаться от смеха при виде такого странного наряда».

В тот день осторожность не изменила Петру I. Вероятно, у него была мысль, что его соперник, европейский полководец с лаврами, чтобы избежать позора полного разгрома, вернется, чтобы возобновить баталию. Тем более что времени привести свою армию в прежний порядок имелось вполне достаточно. В истории такие случаи известны.

«Шести полкам, оставленным в транжаменте (то есть не участвовавших в полевом бою. – А.Ш.), и шести конным, которые были выведены из линии (находившихся в резерве. – А.Ш.), он повелел прийти и стать во фрунт для осторожности от неприятеля».

В начале пира в царском шатре пленные шведские генералы и граф Пипер поднесли военному вождю победителей свои шпаги, которые были приняты им. Обратившись к фельдмаршалу К.Г. Рёншильду, Петр I ответно вручил ему свою шпагу со словами: «Я желаю, чтобы вы хранили ее у себя в знак почтения моего к вашей храбрости».

Царская шпага дарилась шведскому командующему с правом ношения ее во время нахождения в плену. Это была исключительная почесть для военнопленного такого высокого ранга. Надо сказать, что за это Рёншильд был благодарен царю. Тот отпустит его из плена на родину в 1719 году, спустя несколько месяцев после гибели в Норвегии Карла XII. Королева Ульрика-Элеонора назначит командующего шведской армией в Полтавской битве своим советником.

После церемониального принятия шпаг от генералитета побежденной армии царь Петр I обратился к ним со словами: «Вчерашнего числа брат мой, король Карл, просил вас в шатры мои на обед и вы по обещанию в шатры мои прибыли. А брат мой Карл ко мне с вами в шатер не пожаловал, в чем пароля своего (слов своих. – А.Ш.) не сдержал. Я его весьма ожидал и сердечно желал, чтоб он со мною в шатрах моих обедал. Но когда он не изволил пожаловать ко мне на обед, то прошу вас в шатрах моих пообедать».

На праздничном обеде русский царь поднял тост за «своих учителей» в военном искусстве – шведов. На что фельдмаршал граф Карл Густав Рёншильд ответил так: «Посему вы мало благодарны к своим учителям, так худо заплатив им за ученье».