Северное сияние

Человек усадил Лиру и прислонил ее к борту саней. Она упала на бок, потому что ее руки были все еще связаны сзади, и он связал ее ноги вместе того чтобы развязать ее руки.

Сквозь падающий снег, сквозь густой туман Лира видела какой сильный это был человек, и какой сильный был погонщик, как они держат равновесие в санях, как они чувствуют себя дома на этой земле, бродяжники такими никогда не были.

Человек что-то ей сказал, но она ничего не поняла. Он пробовал другой язык с тем же самым результатом. Тогда он спросил на английском.

— Твое имя?

Пантелеймон предостерегающе взъерошился, и Лира сразу поняла, что он имел в виду. Этот мужчина не знает, кто она! Они похитили ее не из-за госпожи Коултер, и возможно они не наемники глакожеров.

— Лиззи Брукс, — сказала она.

— Лисси Бругс, — повторил он. — Мы отвезем тебя в хорошее место. К хорошим людям.

— Кто вы?

— Самоеды. Охотники.

— Куда вы меня везете?

— В хорошее место. К хорошим людям. У вас был панцербьерн?

— Для защиты.

— Не помогло! Ха, ха, медведь не помог! Мы все равно получили тебя!

Он громко рассмеялся. Лира взяла себя в руки и промолчала.

— Кто эти люди? — спросил человек, указав в направлении откуда они ехали.

— Торговцы.

— Торговцы… Чем они торгуют?

— Мех, спирт, — сказала она. — Дымлист.

— Они продают дымлист и покупают меха?

— Да.

Он сказал что-то своему товарищу, тот ответил кратко. Сани ехали все быстрее вперед, и Лира устроилась поудобнее и попыталась разглядеть куда они едут, но снег падал плотно, и небо было темным, и ей стало слишком холодно выглядывать и она легла. Лира и Пантелеймон могли чувствовать мысли друг друга, и старались успокоиться, но этому мешала мысль о мертвом Джоне Фаа… И что же случилось с Фардер Корамом? И удалось ли Йореку убить остальных самоедов? И попытаются ли они найти ее?

Впервые, она почувствовала легкую жалость к себе.

Прошло много времени, прежде чем человек пихнул Лиру плечом и дал ей пожевать полоску вяленого мяса северного оленя. Мясо было грубым и жестким, но Лира была голодна, а это была пища. После того, как она пожевала мясо, ей стало немного лучше. Лира медленно просунула руку в свои меха, и убедилась, что алетиометр все еще там, а затем осторожно достала жестянку с мухой-шпионом и уронила ее в свой меховой ботинок. Пантелеймон заполз туда, как мышь и постарался просунуть банку так далеко, как только смог, запихивая ее под Лирины гамаши из кожи северного оленя.

Когда это было сделано, Лира закрыла глаза. Страх истощил ее, и скоро она тревожно соскользнула в сон.

Она проснулась, когда движение саней изменилось. Оно внезапно стало более гладким, и когда Лира открыла глаза, они проезжали мерцающие высоко огни, такие яркие, что ей пришлось натянуть капюшон на глаза, прежде чем выглянуть снова. Лира окоченела и замерзла, но все-таки смогла заставить себя высунуться достаточно, чтобы увидеть, что сани стремительно ехали вдоль ряда высоких мачт, и на каждой горел яркий ямтарический свет. Сани выехали через открытые металлические ворота в конце улицы огней на широкое открытое пространство, вроде рыночной площади или арены для какой-то игры или соревнований. Оно было совершенно плоским, гладким и белым, около сотни ярдов поперек. Вокруг был высокий металлический забор.

В дальнем конце этой арены сани остановились. Рядом было низкое здание, или несколько низких зданий под толстым слоем снега. Точнее нельзя было сказать, но Лире показалась что туннели, связывающие одни здания с другими, выгибались под снегом. С одной стороны стояла крепкая металлическая мачта, знакомого вида, но Лира не могла сказать, что она ей напоминает.

Прежде чем Лира смогла разглядеть больше, человек в санях перерезал веревку стягивающую ее лодыжки и грубо вытащил ее наружу, в то время как погонщик кричал на собак, чтобы заставить их стоять спокойно. В нескольких ярдах от них в здании открылась дверь, и вверху загорелся ямтарический свет, шаря из стороны в сторону, чтобы найти их, словно прожектор.

Лирин похититель пихнул ее вперед, как добычу, не давая ей идти, и что-то сказал. Фигура в подбитом анораке из угольного шелка ответила на том же самом языке, и Лира увидела его: он не был Самоедом или Татаром. Он мог бы быть мудрецом из Джордана. Он смотрел на нее, и особенно на Пантелеймона.

Самоеды заговорили снова, и человек из Болвангара сказал Лире: — Ты говоришь на английском?

— Да, — сказала она.

— Твой деймон всегда имеет эту форму?

Самый неожиданный вопрос! Лира могла только открыть рот. Но Пантелеймон ответил своим способом, став соколом и кинувшись с плеча Лиры на деймона человека, большого сурка, который ударил быстрым движением и зашипел, на Пантелеймона летающего вокруг на быстрых крыльях.

— Вижу, — удовлетворенным тоном сказал человек, когда Пантелеймон вернулся на плечо Лиры.

Самоед выжидающе посмотрел на него, и человек из Болвангара кивнул и снял рукавицу, чтобы сунуть руку в карман. Он вынул кошелек на веревке отсчитал дюжину тяжелых монет в руку охотника.